— Семья твоей сестры теперь жрет у нас платно, — ошеломила она супруга, — борщ 400 рублей

 

— Таня, где у тебя сахарный песок? — Настя снова копалась в её кухонных ящиках, — Зачем ты постоянно перекладываешь его?

 

Татьяне порядком надоели эти внезапные визиты Сашиной сестры. И ещё ладно, если бы она являлась одна. Нет, она тащила за собой всю свою семью — мужа Толика, сына Кирюху и таксу Джерри.

 

Эти посещения всегда завершались плачевно. Кирюха носился по квартире и неизменно что-нибудь ронял или ломал, Джерри оставлял «подарки» на ковре, а Толик сидел, уткнувшись в свой смартфон, игнорируя происходящее вокруг.

 

Таня не раз намекала Саше, что нужно как-то деликатно объяснить родственникам, что их дом — это не проходной двор, и лучше либо предупреждать о визите заранее, либо встречаться, как все нормальные семьи, на праздниках.

 

Но Саша всякий раз мялся и начинал давить на жалость.

 

Дело в том, что Настя и Толик давно сидели без работы. Они трудились вместе в одной фирме, а после её закрытия наступили трудные времена. Некоторое время Толик даже подрабатывал таксистом, но доход был мизерным, а расходы большими. Поэтому они решили, что дома отец нужнее, и продолжали поиски работы.

 

К Тане они ходили питаться. Почти каждый день они рылись в её шкафах и холодильнике в поисках еды. Но Таню возмущало даже не это. Дело в том, что Настя всегда выбирала самое изысканное и дорогостоящее. Простой суп из консервов никто есть не хотел. Все предпочитали качественный сыр, дорогой шоколад, фрукты, а зимой и овощи.

 

Когда сезонные огурцы стоили дороже говядины, Таня покупала один огурец, чтобы добавить колечко на бутерброд. Настя же просто брала и хрустела этим овощем, щедро посыпав его солью.

 

То же самое происходило с первой черешней и арбузами.

 

Золовка приходила со своим семейством, словно чувствовала, что Таня уже приобрела что-то из нового урожая.

 

— Кира! — Таня закричала, но было уже слишком поздно, Кирилл с разбегу прыгнул на диван, подушка отпружинила и ударилась о придиванный столик. Стакан для воды упал на пол и разбился.

 

— Так, Кирилл, не двигайся, сейчас тётя Таня всё уберёт! — заорала Настя, — ой, да ладно тебе, стакан, главное, мальчишка цел.

 

— Настя, эти стаканы ещё папа привозил из Германии, им цены нет! — с горечью произнесла Таня.

 

— А зачем ты дорогую посуду ставишь, если к тебе с детьми ходят? Я вот у себя дома всё убрала подальше, в шкаф и под замок.

 

— Может потому, что мы не приглашаем никого с детьми, они сами приходят? — не выдержала Таня.

 

– Ай-я-яй! Танечка, ну разве можно так с родственниками? Мы же не чужие люди. Подумаешь, стакан. Это ж вещь! Вещь можно новую купить, а родственники это своё, родное.

 

— Ладно, прости. Я вспылила. — виновато извинилась Таня, собирая осколки.

 

— То-то же! Что у нас сегодня на обед? — потирая руки спросила золовка.

 

Приближались новогодние каникулы, и если на саму новогоднюю ночь Тане и Саше удалось отвертеться от родни, потому что они забронировали место в кафе с коллегами, то предстоящие праздники Таню пугали. И не зря.

 

Каждый день золовка со своей семьёй торчала в их квартире. Сначала они пришли доедать то, что осталось после праздника. Потом — показать Кирюше мультики на большом экране. Мол, у них телевизор меньше, а тут как в кинотеатре, и ребёнок занят, и родители отдыхают.

 

Апофеозом наглости стало то, что Толик попросил Сашу погулять с Джерри.

 

— А сам? — удивлённо спросил Саша.

 

— Там холодно, а я не те ботинки обул. Ну что тебе сложно что ли? — Толик явно не понимал, чем странна его просьба.

 

— Толик, Кира, к столу! — закричала с кухни Настя, словно хозяйка.

 

— Э, а больше ты никого пригласить не хочешь? — Таня была уже ошеломлена такой дерзостью.

 

— Так Саня пойдёт с Джерри гулять, ты, наверное, с ним?

 

Словно в подтверждение абсурдности происходящего, Джерри задрал коротенькую лапку и сделал здоровую лужу.

 

— Ой, ну вот как хорошо, можно и не гулять, — рассмеялась Настя, — уберёте за ним, а то мы уже есть сели, руки помыли.

 

Время шло, а работа всё не находилась. Таня еле-еле пережила новогодний беспредел и теперь, перед летними каникулами, запаслась терпением, мужеством и валерианкой.

 

— Тань, мы на следующей неделе к вам не приедем, нас друзья на дачу позвали. — с грустью в голосе сказала Настя, но Таня готова была танцевать от таких новостей.

 

—- Ну езжайте, конечно, отдохните, — сделав печальное лицо, сказала она, — а что это ты жаришь? Это стейки?

 

— Ага, нашла у тебя в морозилке. Еле нашла, кстати, ты как будто их спрятать хотела. — усмехнулась золовка.

 

— Ты понимаешь, что это для Саши? Я хотела нам на годовщину устроить романтический ужин и приготовить его любимые стейки! — закричала Таня.

 

— Ой, ну время ещё есть, купите ещё! — отмахнулась Настя.

 

— Да я устала уже пополнять запасы всего! Еды, посуды, половых тряпок! Сколько можно у нас торчать?

 

— Ну ты расстроилась, конечно, я всё понимаю… Тише, тише, успокойся. Потом поговорим.

 

— Не поговорим! Уходите! — Таня выхватила из её рук прихватку и щипцы. — вон из нашей квартиры!

 

Настя посмотрела на невестку со смесью удивления и испуга.

 

— Чёкнутая что ли? Мальчики, мы уходим! Тётя Таня с катушек слетела. — она торопливо попятилась к выходу… …Прошло три недели. В квартире стало неожиданно тихо и спокойно. Таня наконец могла сварить себе кофе и выпить его горячим. Саша сначала молчал, пытался сгладить ситуацию, но когда увидел, как спокойнее стала жить жена, признал: «Ты была права…»

 

Настя действительно не появлялась. Ни звонков, ни визитов. Таня не верила в это счастье — боялась, что вот-вот в дверь снова вломятся Толик с Кирюхой, с запахом шашлыка и громкими голосами. Но вместо этого в один из вечеров в дверь позвонили… аккуратно. На пороге стояла Настя — одна. Без пакетов, без Джерри, без сына.

 

— Можно на пару минут? — тихо спросила она.

 

Таня молча отступила вглубь прихожей, открыв проход.

 

— Я подумала, — начала Настя, не снимая куртки, — ты же не обязана нас терпеть. И вообще, мы как вломились к вам однажды, так и остались… А ты всё тянула на себе. Прости. Я… правда не хотела сделать тебе плохо.

 

Она опустила глаза, глядя в пол.

 

— Мы нашли с Толиком подработку. Небольшую, но всё же. Кирюху в лагерь отправили, Джерри — к бабушке. Хотим немного передохнуть и подумать, как жить дальше. Без паразитирования.

 

Таня почувствовала, как в ней что-то размягчается. Усталость ещё держала, но злость уже растворилась.

 

— Спасибо, что сказала это, — ответила она тихо, — я правда думала, что мы поссоримся навсегда. А я… не хотела терять семью. Просто хотела уважения.

 

Настя кивнула, и впервые за долгое время между ними воцарилось не напряжение, а простое женское понимание.

 

— Знаешь, я тут подумала… давай ты как-нибудь к нам зайдёшь — одна. Без армии. Поболтаем. Я сыр куплю… но только один сорт, не пять. — усмехнулась Таня.

 

— Договорились, — рассмеялась Настя, — и я принесу вино. Без Джерри. Обещаю.

 

С того вечера отношения стали меняться. Не сразу. Не идеально. Но с уважением и тёплым юмором. А через пару месяцев, в день рождения Саши, за столом сидели все — и никто не ронял посуду, и даже Джерр

и лежал тихо на коврике.

 

Иногда границы — это не про вражду. Это про любовь, которая учится уважать.