Юного медбрата подослали сыграть роль внука умирающей бабульки. Он увидел у неё на фото свою мать

 

Дима мечтал стать врачом столько, сколько себя помнил. Но жизнь будто нарочно ставила ему палки в колёса. Сначала неожиданно умер отец — потеря, которая выбила твёрдую почву из-под ног. Потом заболела мама: нервы и постоянная работа на двух фронтах дали о себе знать. Естественно, он провалил вступительные экзамены в медицинский. А теперь уже второй год работал санитаром в областной больнице, всё ещё надеясь когда-нибудь получить белый халат.

 

День начался как обычно — с уборки, перевозки пациентов и бесконечного бега по коридорам. Но после обеда его неожиданно попросили зайти к заведующему терапевтическим отделением — Андрею Павловичу.

 

— Дима, есть одно дело, довольно деликатное, — без лишних слов начал тот, внимательно глядя на парня. — У нас здесь лежит женщина, Лидия Семёновна. Очень плоха. У неё есть внук, тоже Дима — ваш тезка. Только вот… он давно её не видел, и ей бы так хотелось перед уходом хотя бы взглянуть на него. Мы подумали… может, ты согласишься сыграть его роль? Хотя бы ради её спокойствия.

 

Дима замер. Обман? И не просто обман, а самый настоящий маскарад?

 

— Андрей Павлович, я не уверен… Это же несправедливо, — промямлил он.

 

— Иногда и обман может быть добрым, — мягко ответил заведующий. — Подумай. Для неё это будет последнее утешение. А ты просто поможешь человеку уйти с миром.

 

Дима сомневался. Совесть шептала, что это неправильно. Но образ одинокой старушки, ждущей любимого внука, не давал покоя. В конце концов, он кивнул. Медсёстры быстро собрали информацию о настоящем Диме — какие увлечения были в детстве, где учился, какие слова любил повторять. Начинался странный спектакль для единственной зрительницы.

 

Вечером, измотанный разговором с заведующим, Дима пошёл в магазин — купить маме хлеба и молока. Мама пока не могла обойтись без помощи. По пути домой он неожиданно столкнулся с Мариной — девушкой из соседнего подъезда, которая ему давно нравилась. Лёгкая, жизнерадостная, с улыбкой, способной растопить даже самое серое настроение.

 

— Привет, Дим! Ты куда запропастился? — улыбнулась она.

 

Разговор завязался легко — о пустяках, о фильме, который сейчас показывали в кино. Неожиданно для себя Дима предложил сходить вместе. Марина, к его удивлению и радости, согласилась:

 

— В субботу — отлично!

 

По дороге домой он улыбался. Одна мысль о свидании с Мариной делала день светлее. Может, и правда в жизни начнётся новая полоса? Может, и у него появится своё, настоящее счастье? Эта мысль вселяла надежду, помогала верить, что всё ещё возможно.

 

На следующий день, сменившись с работы и переодевшись в гражданскую одежду, Дима зашёл в палату к Лидии Семёновне. Сердце билось так, что казалось — выпрыгнет из груди. Он боялся, что его сразу раскусят. Но женщина, маленькая, исхудавшая, но с живыми глазами, посмотрела на него долгим взглядом и слабо улыбнулась:

 

— Димочка… пришёл, родной…

 

У Димы отлегло от сердца — она поверила. Он сел рядом, и их первый разговор потек естественно. Он не ожидал, что будет чувствовать себя не как актёр, а почти по-настоящему. Лидия Семёновна говорила о жизни, о прошлом, о смерти — спокойно, без страха.

 

С каждым днём он приходил к ней всё чаще. Приносил воды, поправлял подушку, просто сидел рядом. Однажды она спросила… — Скажи, Димочка, а как твоя мама поживает? — тихо спросила Лидия Семёновна, глядя в окно, где ветер осторожно трепал занавески.

 

Дима вздрогнул. Мама. Он на миг потерял дар речи. Сердце замерло.

 

— Моя мама?.. — повторил он, пытаясь потянуть время.

 

— Ну да. Марина же её звали? Такая улыбчивая девочка была. Ты на неё так похож… особенно глаза. — Она перевела взгляд на него. — А может, ты и не понял… у меня ведь только один внук. А дочка… дочка ушла рано. Я так и не простила себе, что тогда не остановила её. Она была упрямая, как я в молодости.

 

У Димы закружилась голова.

 

Марина.

 

Так звали его мать.

 

Словно вихрь обрушился на разум: мамины обрывочные рассказы о детдоме, о бабушке, с которой её разлучили в младенчестве, об утраченной семье, о письмах, которые так и не дошли. Он помнил, как в детстве находил у неё в тумбочке старое, пожелтевшее фото — молодая женщина в платке держит младенца. Его мать тогда сказала: «Это, может быть, моя мама. Я не знаю…».

 

Он поднялся и подошёл к тумбочке у кровати. Там стояла та самая фотография. Та, что он помнил с детства.

 

— Лидия Семёновна… — выдохнул он. — Это фото… вы помните, кто на нём?

 

— Конечно. Это Марина. Моя дочь. Она ушла из дома, когда ей было семнадцать. Была беременна… Я тогда с ума сходила, глупости говорила. Мы так и не простились.

 

Он сел обратно, взял её за руку. Голос дрожал.

 

— Это… это моя мама. Вашей дочке удалось родить мальчика. Это я.

 

Сначала — тишина. Только капельница тихо тикала в ритме судьбы.

 

— Что ты сказал? — прошептала она, всматриваясь в его лицо.

 

— Я не актёр. Я — твой настоящий внук. Нас с мамой разлучили с тобой. Мы не знали, где тебя искать. А теперь вот… случайно. Почти по ошибке.

 

Она долго смотрела на него, а потом протянула руки, обняла его, прижав к себе с неожиданной силой.

 

— Господи… значит, ты… ты нашёлся… Мой мальчик… мой родной…

 

И она зарыдала. По-настоящему. Беззвучно, дрожа всем телом, как будто в один момент вышли годы боли, вины и одиночества.

 

Он сидел, не отрываясь от её рук. А в груди впервые за долгое время разливалось нечто тёплое, живое, настоящее.

 

 

—

 

Лидия Семёновна прожила ещё месяц. Немного — но достаточно, чтобы вновь почувствовать, что она кому-то дорога. Что её ждут, держат за руку, читают ей вслух старые письма и рассказывают, как Марина любит крепкий чай и почему Дима боится грозы.

 

На похоронах он стоял рядом с мамой. Она приехала в последний день, дрожащими руками держала старую фотографию, которую теперь Дима забрал домой, как святыню. Мама смотрела на надгробие и повторяла: «Прости меня, мама…»

 

 

—

 

Через год в небольшой квартире на окраине города Дима всё-таки повесил на стену диплом — не санитар, а врач. Настоящий. И на полке, рядом с книгами, стоял тот самый снимок: молодая женщина с ребёнком на руках. Теперь он знал — это начало его истории. Истории, которая могла бы не состояться.

 

 

Но однажды кто-то попросил его сыграть роль. А он — нашёл свою семью.

 

И самого себя.

—

 

Весной, спустя год после того, как всё произошло, жизнь Димы уже не была прежней. Его мама, Марина, наконец обрела покой, как будто после прощания с матерью в её сердце утихла давняя буря. Они с Димой часто говорили о Лидии Семёновне — вспоминали, как она смеялась, как упрямо настаивала на том, чтобы пить чай с двумя кусочками сахара, и как каждый вечер просила рассказать, что происходило в больнице.

 

Марина, пережившая столько потерь, начала чаще улыбаться. Иногда, глядя в окно, она тихо говорила:

— А ведь я думала, что у меня никого не осталось…

 

А Дима… Он не просто стал врачом. Он стал человеком, который по-настоящему понимал боль — чужую и свою. В отделении его звали «доктор с добрым сердцем». Он слушал пациентов так, как будто слышал за их словами что-то большее. Он мог просто сесть рядом, молча, и этого было достаточно, чтобы кто-то почувствовал себя не одиноким.

 

С Мариной — девушкой из соседнего подъезда — они всё-таки сходили в кино. А потом было второе свидание, третье… Через полгода они начали снимать вместе квартиру. Она часто помогала ему учиться, варила борщ по рецепту своей бабушки, и однажды, смеясь, сказала: — Знаешь, ты всё время говоришь, что нашёл свою бабушку. А мне кажется, ты нашёл гораздо больше.

 

Дима улыбнулся и молча обнял её.

 

В какой-то дождливый вечер он сидел у окна с чашкой горячего чая. В комнате было тихо, только на стене висела та самая фотография: молодая женщина с младенцем на руках. Его мама и он — маленький, ещё не знающий, какой путь ему предстоит пройти.

 

Он смотрел на фото долго. Вспоминал слова Лидии Семёновны: — Никогда не бойся любить первым. Иногда одно объятие способно спасти чью-то душу.

 

И он знал — её душа была спасена. А вместе с ней и его. Он не просто сыграл роль — он стал ею жить. Словно судьба сказала:

Ты пришёл вовремя. Ты не опоздал.

 

 

—

 

Иногда в жизни нас просят сыграть роль. Но бывает, что именно в этой роли мы и находим то, что искали всю жизнь: свою семью, своё место в мире, и самое главное — себя.

 

 

И больше ничего не нужно.