Алевтина совсем не хотела портить сюрприз, но так получилось, что, наводя порядок в шкафу, она уронила коробку с мормышками и блёснами. Если быть точнее, то на ней было написано огромными красными буквами «МОРМЫШКИ и БЛЁСНЫ», чтобы ни у кого не возникло даже желания туда заглядывать. Аля и не собиралась. Просто она потянула за шарф, который лежал под коробкой, и та шлёпнулась с верхней полки на пол.

 

— Ох, ты ж! — выпучила глаза Алевтина: пол застелил ковёр из купюр по пять, две, одной тысячи, выпавшие из импровизированной купюрницы. Мужа в тот момент не было дома. Алевтина трясущимся руками пересчитала деньги.

 

«Видимо, Валера продал-таки отцовский гараж. Продал, мне не сказал, а деньги за него на счет в банк не положил… наивный! А если бы не я, а воры нашли?!» — ахнула Аля. Но неприятная мысль тут же сменилась на приятную: «На приличную шубу хватит. Наверное, не стал класть на карту, потому что хочет купить мне подарок на днях».

 

— Ох, Валерик. Ох, жук! Решил мне подарок на юбилей сделать! — счастливо засмеялась женщина, уже представляя себя в шикарной шубе. Тем более день рождения не за горами.

 

Она аккуратно сложила купюры в коробку.

 

— А, всё равно он не помнит, в каком порядке они лежали, — сперва спохватилась, а потом махнула рукой Аля. Валера у неё не отличался педантичностью и перфекционизмом. Коробка была возвращена на место.

 

Сорок лет Алевтине должно было стукнуть через неделю.

 

— Алька, не дури, — убеждал её муж, — сорок лет не справляют!

 

— Валера, ты что, веришь в эти предрассудки? — удивилась Аля, когда тот завёл разговор о приметах.

 

— Ну, веришь, не веришь, а люди зря говорить не станут, — ворчал Валера.

 

— Ладно, уговорил, — согласилась жена, — отметим в чисто семейном кругу: ты, я и…

 

«И шуба!» — хотела она сказать, но сдержалась.

 

— … и Дениска.

 

Денис — десятилетний сын Али и Валеры. Милый, спокойный мальчик, компьютерный гений, безвылазно сидящий за своим компьютером, который отвлекается, чтобы сходить в туалет и закинуть в себя бутерброды или что там мать поставила на стол.

 

— Ну это же всё равно получается, что отмечаем, — почесал затылок Валера.

 

— Я так решила! Это больше не обсуждается! — сказала как отрезала Алевтина.

 

Всё время помня о коробке псевдомормышек, Аля стала напропалую кокетничать с мужем, с которым прожила почти пятнадцать лет. И за ужином она ему лучший кусок положит, и в ванной спинку потрёт, и с утра кофе заварит. Натуральный. В турке. И обувь почистит. И даже стрелки на брюках отутюжила.

 

Она не могла дождаться этого момента, когда ей на плечи упадёт мантия шелковистого меха.

 

«Надеюсь, у него ума хватило размер мой узнать», — спохватилась она. Но решила намекнуть, невзначай.

 

— Не пойму, то ли я поправилась, то ли похудела. В сорок восьмой размер без проблем влезаю! — ни с того ни с сего заявила Алевтина за ужином, когда Валера не был ещё занят просмотром тик-тока в телефоне. Он непонимающе посмотрел на жену.

 

— Что? — кокетливо опустила она глазки. — Говорю — держусь в своём обычном размере. А это очень даже хорошо.

 

Валера показал вверх большой палец и снова ушёл с головой в созерцание кошечек-собачек.

 

«Делает вид, что ему всё равно, — похвалила мысленно мужа за конспирацию, — надо будет посильней удивиться. Пусть ему станет чертовски приятно!»

 

Чем ближе близился юбилей, тем нетерпеливей была Аля. Её так и подмывало узнать, какая она, шуба её мечты?

 

Накануне знаменательного события она заглянула в коробку. Та оказалась пуста, что ещё больше убедило жену в благих намерениях мужа.

 

Наконец, наступил этот долгожданный день. Аля наготовила всяких вкусностей, купила по случаю бутылочку и едва дождалась, когда вся семья усядется за стол.

 

— Мама, поздравляю тебя с днём рождения! — протянул подарок Дениска. Это было что-то длинное, завёрнутое в упаковочную бумагу. «Антиспам! Гарантированная защита от назойливых родственников, шумных соседей, телемаркетинга. Эффективно нейтрализует любой негатив!» — гласила надпись на самодельном ярлыке. — Я сам сделал. У друга в гараже станок есть, меня его отец научил.

 

Алевтина развернула упаковку. На стол выпала деревянная скалка.

 

— Батюшки! Сынок! Это же опасно очень! — воскликнула Аля, разглядывая безупречно сделанный инструмент. — Но это очень классный подарок! Спасибо!

 

— Смотри ты, — расхохотался отец, — нейтрализует любой негатив. Чуть что, скалка в ход пойдёт?!

 

Все посмеялись. Настала очередь мужниного подарка. Валера вынес из другой комнаты коробку. «Надо же, упаковал еще как» — оценила Аля.

 

— Ну, жена, с юбилеем! Пусть эта вещь тебя радует всегда. И нас тоже! — вручил он подарок супруге. Она нетерпеливо стала срывать все бантики и завязки, открыла коробку и оцепенела.

 

— Ты чего? — Валера удивлённо посмотрел на Алю. — Давай, я достану тогда.

 

Он извлёк из коробки большую белую красивую… супницу.

 

— Вот! Будешь готовить нам суп и подавать в этой красоте, — довольный произведённым эффектом, водрузил это керамическое недоразумение на стол, отодвинув салаты. — Эксклюзив! Таких больше нет!

 

Аля готова была пустить «антиспам» в дело прямо сейчас и расколотить эту несчастную супницу и голову Валеры. Но нельзя — ребёнок не поймёт. Тогда она досчитала до десяти, выдохнула и улыбнулась.

 

— Спасибо, дорогой, — как можно мягче сказала она, стараясь улыбаться, — чудесный подарок.

 

— Я знал, что тебе понравится! — Валера от гордости раздулся как индюк. — Ну, давайте отмечать. Жена, наливай!

 

Они посидели за столом, поели, выпили. Дениска отрезал себе кусок торта и утащил его в свою комнату.

 

«Куда же он дел деньги? Явно не на мормышки свои, — ломала голову Алевтина, перемывая посуду после застолья. — Это же какая сумма! А вдруг…?!»

 

Мокрая чашка выскользнула из рук, упала на пол и разбилась. Но Аля, как будто не заметила из-за догадки, пришедшей ей в голову.

 

«У него кто-то есть!» — подкатило к горлу тошнота от внезапной уверенности. Аля уже не сомневалась, что у мужа завелась любовница.

 

Несколько дней Алевтина думала, что же делать и как поступить. Ведь прямых доказательств его измены у неё нет. Но звонок лучшей подруги всё расставил на свои места.

 

— Алька, привет! Ну как отметили юбилей? Говорят, сорок лет не отмечают, — щебетала она в трубку. — Но я всё равно поздравляю тебя, хоть и с опозданием. Как тебе подарок Валерика? Правда, классная? — Подарок? — переспросила Аля, изо всех сил стараясь сохранить ровный голос. — Ну… супница как супница. Ничего особенного, но полезная вещь.

 

На том конце провода повисла пауза, а потом подруга хихикнула:

 

— Какая ещё супница? Я про твою поездку! Валера сказал, что подарил тебе отдых — на двоих! На Алтай, в горы! Я уж думала, вы уехали, раз трубку не брала.

 

У Алевтины сердце ушло в пятки.

 

— П-поездку? — прошептала она. — Когда?

 

— Ну так он в начале месяца ещё бронировал. Сюрпризом хотел сделать. Платил наличными, всё сам, представляешь? У туроператора моей сестры! Она ещё удивилась: «Мужики обычно так не парятся!» — опять засмеялась подруга. — Алька, ты чего молчишь?

 

Но Аля уже не слышала. В голове проносились обрывки мыслей: «Вот откуда деньги… Он действительно хотел сделать сюрприз… Шуба… Глупая я, глупая!»

 

Она села прямо на кухонный табурет, мокрыми руками вытирая слёзы. Но это были не слёзы обиды — это был стыд.

 

В тот же вечер, пока Валера читал новости с планшета, она подошла к нему, прижалась плечом и прошептала:

 

— Прости меня.

 

— За что? — удивился он.

 

— За то, что не всегда умею ждать. И не всегда верю.

 

Валера обнял её, всё ещё ничего не понимая, но уже чувствуя, как тепло расходится по телу.

 

— Ну, ты чего, жена? Всё же хорошо. Поедем скоро — природа, воздух, ты и я.

 

— А супница?

 

— А супница… Пусть будет! Я ж не знал, как до поездки дотянуть. Надо же было хоть что-то вручить. Да и пригодится — ты ж готовишь божественно.

 

И впервые за долгое время Аля поняла: не мех делает женщину счастливой, а чувство, что те

бя любят — по-настоящему, искренне, с мормышками, супницами и путёвками на Алтай.

 

Хоть и не шуба. Но — гораздо теплее.

На следующее утро Алевтина проснулась раньше всех. На душе было светло, как в детстве перед Новым годом. Она встала, сделала кофе и, стоя у окна, смотрела, как медленно рассвет зажигает соседние крыши. В груди что-то щемило — не больно, а приятно, как от слишком яркого чувства, которое не уместить в словах.

 

Через полчаса проснулся Валера, заспанный, с мятой щекой.

 

— Утро доброе, — сказал он, притянув жену к себе. — Ты что такая задумчивая?

 

— Знаешь, — сказала она тихо, — я ведь вчера чуть не разбила тебе голову той скалкой, которую Дениска подарил.

 

— А я-то думал, чего она так под рукой держится, — усмехнулся Валера. — Ну-ну, расскажи.

 

Она рассказала всё. И про коробку, и про догадки, и про шубу, и даже про подозрения в измене. Валера слушал молча, кивая.

 

— Значит, шубу хотела, да? — только и сказал в конце.

 

— Да не в шубе дело. Просто я так надеялась… А потом так стыдно стало. Прости меня, пожалуйста.

 

Он взял её за руку, поцеловал пальцы.

 

— Я тебя люблю, глупенькая ты моя. И это не подарок, не деньги и не поездка. Это ты. Ты — и есть всё лучшее, что у меня есть.

 

Она заплакала. Он вытер ей слёзы.

 

— Но всё же… — сказал он с улыбкой, встал, пошёл в спальню и вернулся с маленькой коробкой. — Это не шуба. Но думаю, тебе понравится.

 

Аля осторожно развернула упаковку. Внутри лежали серёжки — крошечные снежинки из белого золота с капельками сапфиров.

 

— Чтобы ты всегда знала: ты моя зима и моё тепло в ней.

 

Сердце забилось так сильно, что она боялась, он услышит. Она обняла его — крепко, всем телом, всей душой. И в этот момент всё стало на свои места.

 

Любовь — это не громкие жесты. Это коробка с мормышками, это супница на столе, это скалка от сына, это руки, в которых хочется быть маленькой девочкой. Это знание, что тебя выбрали — и выбирают снова, каждый день.

 

А шубу… А шубу она купит себе сама. Но уже не потому, что хочет почувствовать себя любим

ой, а потому что она — любимая.