Виталий направлялся почтить память матери на кладбище в последний раз. Однако неожиданная встреча перевернула все его планы

Виталий очнулся в незнакомом помещении. С первых секунд он понял, что находится в больнице — характерный запах антисептиков, белые стены и типичная больничная обстановка не оставляли сомнений. «Что за чушь?» — промелькнуло у него в голове. Он отчетливо помнил, как остановился у дорожного знака, оглядел открывшийся перед ним пейзаж и улыбнулся, вспоминая, как в детстве бродил по улицам этого города.

 

Какие же это были времена! Пусть даже воспитатели порой запирали его в кладовке на сутки, где, между прочим, водились мыши. Виталий не держал на них зла — их было слишком мало, чтобы справляться с толпой непослушных детей, и им приходилось как-то поддерживать порядок. Однако, покинув этот город, он даже не думал сюда возвращаться. И вот теперь он здесь, в больнице, без малейшего понимания, как сюда попал.

 

Он вспомнил, как въехал в город, остановился у небольшого магазинчика, чтобы купить воды и спросить, есть ли в городе гостиница. На этом воспоминания обрывались. Как он оказался в больнице — загадка. Виталий резко сел на кровати, отчего у него закружилась голова, и он едва не потерял сознание.

 

— Не торопитесь! Сейчас я позову врача, — сказала медсестра и вышла из палаты.

 

Виталий снова лег, но успел заметить, что за окном уже стемнело. «Как так? Я ведь въехал в город утром!» — подумал он с недоумением.

 

Прошло несколько минут. Он уже собирался снова попытаться встать, как дверь распахнулась, и в палату буквально ворвался невысокий мужчина в белом халате.

 

— Здравствуйте! У вас рак, — без предисловий заявил врач.

 

Виталий открыл рот, потом закрыл. Он не мог найти слов.

 

— Вам стало плохо, вы долго не приходили в сознание. Мы взяли анализы. Я всегда сразу сообщаю пациентам правду, — доктор говорил быстро и отрывисто. Виталию даже показалось, что от него слегка пахло перегаром.

 

— Но меня ничего не беспокоило! — наконец вырвалось у Виталия.

 

— С раком так и бывает. Он не беспокоит, пока не становится слишком поздно, — ответил врач и так же стремительно вышел из палаты.

 

Медсестра, стоявшая рядом, вздохнула:

 

— Извините, пожалуйста. Валерий Валерьевич у нас… своеобразный. Не все могут понять его манеру общения.

 

— «Своеобразный» — это мягко сказано, — пробормотал Виталий. — Скажите, это правда? То, что он сказал?

 

— Анализы сделаны, и вы, конечно, можете их перепроверить, но… — медсестра не договорила, но её взгляд говорил сам за себя.

 

У Виталия потемнело в глазах. «Это бред! Я всегда чувствовал себя прекрасно!» — кричал внутренний голос. Тело стало тяжелым, в ушах зазвенело, а в голове будто застучали молоточки. «Всё кончено. Эта болезнь неизлечима. Могу я уехать?»

 

— Да, конечно, только будьте осторожны. Обморок может повториться. Вы не местный, будете лечиться у себя? — спросила медсестра.

 

Виталий горько усмехнулся: «Мне бы к психиатру сначала. Ну и манера сообщать плохие новости! Скажите, могу я взять результаты анализов с собой?»

 

— Конечно, сейча

с сделаю копии.

 

Выйдя на улицу…….

Выйдя на улицу, Виталий остановился на мгновение. Холодный вечерний воздух хлестнул по лицу, отрезвив лучше всякой таблетки. Он стоял у ступенек больницы, сжимая в руках конверт с результатами анализов. Внутри всё сжималось. Он не знал, куда идти.

 

«Зачем я вообще приехал сюда?.. Чтобы поставить точку, попрощаться с матерью… А в итоге — запятая, поставленная судьбой. Или восклицательный знак?» — горько усмехнулся он.

 

Он сел на скамейку у больницы. Мимо прошёл молодой парень с собакой, кто-то на велосипеде проехал по скрипучему асфальту. Жизнь шла своим чередом, как будто ничего не случилось. Как будто небо не рухнуло ему на плечи.

 

Виталий достал телефон, чтобы позвонить кому-нибудь. Но кому? Жене? Они в разводе уже три года. Сыну? У него свои дела. Друзей почти не осталось, а тем, что были, не скажешь такое между делом. Он убрал телефон обратно в карман.

 

Вдруг рядом раздался детский голос:

 

— Дядя, вы потерялись?

 

Он поднял глаза. Перед ним стояла девочка лет восьми, с двумя косичками и огромными глазами.

 

— Нет… Или да. А ты как думаешь?

 

— Если вы сидите один и смотрите, как будто грустно, значит, наверное, потерялись, — рассудительно ответила она.

 

— Ты, я вижу, умная.

 

— Мама говорит, что я ворчунья. Но я просто говорю, как есть, — пожала плечами девочка. — А вы почему грустите?

 

Виталий хотел отмахнуться, но вдруг почувствовал, как этот маленький человек чем-то зацепил его. Может, открытостью. Может, тем, что он вдруг почувствовал себя не один.

 

— Я заболел. Очень сильно.

 

— Тогда вы должны бороться! — заявила девочка с той уверенностью, какая бывает только у детей.

 

— Ты так думаешь?

 

— У моей бабушки тоже была болезнь. Она пила травки, гуляла, смотрела кино и жила долго. Вы просто не должны сдаваться!

 

— А как тебя зовут?

 

— Соня. А вас?

 

— Виталий.

 

— Ну, Виталий, давайте я провожу вас. Моя мама вон там, в аптеке, она тоже может вам помочь. Она врач, но не такой, как тот злюка. Она добрая.

 

Виталий почему-то встал и пошёл рядом с девочкой. Впервые за день ему стало немного легче. Он знал, что диагноз не исчезнет. Он знал, что впереди будет сложно. Но эта встреча, словно случайная, всё изменила. Может, ему всё же не стоит сдаваться?

 

Через месяц он вернулся в город. Уже знал, что лечиться будет здесь. Соня и её мама, врач-онколог с человеческим лицом, стали его опорой. Он больше не был один. Он шёл на кладбище — не в последний раз, а чтобы попросить у матери сил.

 

Жизнь не кончилась. Она просто началась з

аново — не такая, как раньше, но настоящая.