— Квартира, машина, всё до свадьбы — на моего сына оформляй!🤨 У нас так принято! — строго сказала свекровь, а жених поддакнул Евгения расставляла по столу тарелки с узорами, которые достались от бабушки. Пальцы слегка дрожали. Сегодня должен состояться важный разговор. Встречаясь с Димой почти год, Евгения ни разу не приглашала его мать к себе домой. Все встречи проходили на нейтральной территории — в кафе или у них дома. Но сегодня она решилась — будущая свекровь впервые переступит порог её квартиры.

 

Собственное жильё Евгения выплачивала шесть лет. В тридцать два года женщина полностью погасила ипотеку и даже накопила на подержанный автомобиль. Работа бухгалтером в крупной компании приносила стабильный доход, за годы одиночества Евгения научилась грамотно распоряжаться финансами.

 

Телефон завибрировал — Дима написал, что они с матерью уже подъезжают. Евгения метнулась на кухню, проверила в духовке запекающуюся курицу и поставила на плиту кастрюлю с картофелем. Нужно успеть всё приготовить до их прихода. Дверной звонок раздался, когда Евгения расставляла салаты. Она расправила складки на платье, глубоко вздохнула и направилась открывать.

 

— Привет, — улыбнулся Дима, протягивая букет роз.

 

За его спиной стояла женщина лет шестидесяти — худощавая, с идеально уложенными волосами, в строгом костюме темно-синего цвета.

 

— Здравствуйте, Галина Петровна, — Евгения протянула руку. — Проходите, пожалуйста.

 

Галина Петровна окинула Евгению изучающим взглядом и слегка кивнула.

 

— Спасибо за приглашение, — голос звучал ровно, без особой теплоты.

 

Дима словно не замечал напряжения между женщинами. Мужчина разулся и прошёл на кухню. Галина Петровна медленно прошла по коридору, её каблуки негромко постукивали по ламинату. Евгения заметила, как будущая свекровь мельком осмотрела обстановку — строгий взгляд скользнул по шкафу с книгами, семейным фотографиям на полке, шторам, аккуратно задернутым в сторону. Ни слова не сказав, она прошла в гостиную и села на край дивана, выпрямив спину, будто на приёме у высокопоставленного чиновника.

 

— Я сейчас всё подам, — тихо сказала Евгения и поспешила на кухню.

 

Дима уже наливал в графин сок и ставил его на стол.

 

— Всё прекрасно, Женя, — улыбнулся он, — мама просто волнуется. Ты же знаешь, как это бывает.

 

Но Евгения знала — это не волнение. Это контроль. Оценка. Тест, который она должна пройти.

 

Вскоре они все сидели за столом. Запах запечённой курицы смешался с ароматом укропа и чеснока. Евгения аккуратно разливала суп, когда Галина Петровна вдруг отложила ложку и, сжав пальцы, сцепила их в замок на столе.

 

— Женечка, давай сразу к делу, — произнесла она тоном, в котором проскальзывала твёрдость. — Я уважаю трудолюбие, самостоятельность, но семья — это прежде всего стабильность. Чтобы не было споров потом, квартира и машина должны быть оформлены на Диму. У нас так принято.

 

Воздух в комнате словно сгустился. Ложка в руке Евгении застыла на полпути к тарелке. Дима кивнул, избегая взгляда невесты.

 

— Мам, ну… это же несложно. Просто чтобы не было недоразумений.

 

— Недоразумений? — медленно повторила Евгения, поставив ложку в тарелку. — Это моё жильё, моя машина. Я шесть лет жила на гречке и работала без отпусков, чтобы всё это было. И теперь вы хотите, чтобы я просто… переписала всё на Диму?

 

— Женя, это формальность, — перебил Дима, — ты же понимаешь…

 

Она встала. Сердце стучало где-то в горле, голос предательски дрожал, но она не могла молчать.

 

— Формальность? Дима, ты хоть раз задался вопросом, как мне всё это досталось? Где ты был, когда я ночами разбиралась в отчётах, чтобы получить премию и выплатить кредит досрочно? Когда я сама, без чьей-либо помощи, тянула себя из долгов?

 

Молчание. Только в глазах Галины Петровны мелькнуло нечто похожее на удивление. Но женщина быстро взяла себя в руки.

 

— Женщина должна уступать. Если ты хочешь стать частью семьи, придётся…

 

— Нет, — перебила Евгения, выпрямив плечи. — Если я стану частью вашей семьи, то не за счёт себя. Не ценой того, что я строила годами.

 

Дима отвёл взгляд. А потом встал. И сказал то, что Евгения, возможно, ожидала, но надеялась не услышать:

 

— Значит, ты выбираешь квартиру. Не меня.

 

Сердце сжалось. Горло защипало. Но она не заплакала.

 

— Нет, Дима. Я выбираю себя. Потому что ты меня не выбрал.

 

Галина Петровна встала с места, держа сумку обеими руками. Они ушли, не доев ужин.

 

Евгения осталась одна. Она прошла

 

в кухню, выключила духовку и села за стол, где ещё колыхался пар над тарелками. Руки больше не дрожали. Было тихо. Очень тихо. Но не пусто — в этой тишине впервые за долгое время поселилось что-то важное: уважение к себе.

 

Она сидела, глядя на букет роз, оставленный Димой на подоконнике. Цветы были красивые. Но они пахли фальшью. Евгения встала, открыла окно и поставила букет на подоконник снаружи. Пусть увянут на ветру.

 

Прошло несколько дней. Телефон молчал. Ни звонков, ни сообщений. Лишь коллеги на работе подмечали, что Женя стала как-то… свободнее. Легче. И даже улыбка у неё изменилась — не такая, как раньше, натянутая и вежливая, а настоящая, тёплая.

 

Однажды вечером, возвращаясь домой, она увидела, как соседский мальчишка лет шести возился у подъезда. Его мячик укатился под её машину, и он не мог его достать. Женя присела, достала мяч и протянула:

 

— Держи. Аккуратней, ладно?

 

— Спасибо, тётя Женя! — радостно крикнул он и побежал прочь.

 

Она смотрела ему вслед, ощущая, как внутри будто расправляются крылья.

 

На кухне пахло свежим хлебом — она испекла его впервые за много лет. Без повода. Просто потому, что захотелось. Без оглядки. Без напряжения. Без страха, что за доброту придётся платить собой.

 

Прошло ещё несколько недель. Однажды, в выходной день, в дверь позвонили. Евгения открыла и увидела Галины Петровны. Без Димы. Без надменного взгляда. Без строгого костюма. В пальто, чуть съехавшем с плеч, с уставшими глазами.

 

— Можно войти? — тихо спросила она.

 

Женя колебалась. Но кивнула. За чаем, на том же месте, где когда-то звучало холодное «оформляй», Галина Петровна долго молчала. Потом вдруг выдохнула:

 

— Ты всё правильно сделала. Я… была неправа. Дима не готов к такой женщине, как ты. А ты — настоящая.

 

Галина встала, не дожидаясь ответа, и ушла. Навсегда.

 

И больше никто не пытался отнять у Евгении то, что она строила. Ни квартиру. Ни машину. Ни силу. Ни голос.

 

Весной, когда деревья у подъезда начали покрываться первой зеленью, Евгения села за руль и поехала за город — туда, где цветут яблони. Окно было приоткрыто, ветер играл с её волосами. Она пела. Одна. Но счастливая.

 

Иногда, чтобы обрести настоящее, нужно отдать мнимое.

 

И выбрать не любовь, которую тебе навязывают, а ту, что начинается с тебя самой.