— Мама, дети на тебе, у нас дела, — Роман высадил двоих малышей у подъезда. — Не переживай, это ненадолго, пара часов.

 

— Рома, я не могу, — пыталась отказаться она.

 

Но машина сына уже выезжала из двора. Ее мнение никого не волновало.

 

Нина Алексеевна стояла у кухонного стола — худые руки привычно месили тесто, рядом тихо бормотало радио. День начинался, как и всегда. В маленьком, уютном мирке, который она выстроила на пенсии, все было по плану. Сейчас испечет хлеб, потом к соседке вместе пить чай и смотреть сериал.

 

Но не тут-то было. Едва успела поставить тесто, пришлось бежать к телефону. Нина Алексеевна ждала звонка из поликлиники с подтверждением записи на завтра. Но на экране высветилось «Ромка».

 

— Привет, сынок, — привычно улыбнулась она.

 

— Мам, выручай! — в голосе сына слышалось нетерпение. — У нас с Янкой опять срочная поездка образовалась, буквально на пару часов. Посиди с детьми, пожалуйста, мы к вечеру вернемся!

 

Нина Алексеевна замерла, смахнула прядь седых волос со лба. Только вчера набегалась с малышами, ноги до сих пор гудели. Завтра с утра надо было к врачу.

 

— Ромочка, сегодня…Э-э-э… Не самый удачный день. У меня завтра кардиолог, ты же помнишь? Давление последнюю неделю скачет, сам знаешь.

 

В трубке раздался тяжелый вздох.

 

— Ну, мам… Там реально важные дела, нас вызвали. А с детьми кого оставить? Яна уже собирает их. Мы правда всего на пару часов!

 

Нина Алексеевна поморщилась, сердце кольнуло нехорошим предчувствием.

 

— А если не на пару? —ее голос дрогнул. — Пообещай мне, что заберешь их вовремя.

 

— Я тебя когда-то подводил? — Рома почти обиделся. — Конечно, конечно, мы приедем вечером! Максимум к девяти!

 

Она тихо вздохнула. Так всегда бывало, сначала «буквально на час», потом «возникли обстоятельства». Но отказать сыну… Вот и теперь, уже не пара часов, а до вечера. Интересно, сдержит ли он слово?

 

— Хорошо, только на сегодня, — сдалась она.

 

В трубке раздался победный возглас:

 

— Вот это моя мама, самая лучшая в мире! Уже едем!

 

Через полчаса у подъезда затормозила машина. Роман быстро занес детей, поцеловал мать в щеку и почти побежал к выходу.

 

— Артем не хочет кашу по утрам, только бутерброды! — крикнула в дверь Яна, придерживая волосы. — И Ксюша забыла игрушечного зайца, может покапризничать!

 

Дверь захлопнулась. Нина Алексеевна осталась в коридоре с двумя озадаченными внуками. И с размышлениями о том, при чем здесь завтрак…

 

— Бабуль, а мама с папой куда? — шестилетняя Ксюша подняла недоумевающие глаза.

 

— У них… Ну, важная встреча, — Нина Алексеевна погладила внучку по голове. — Вечером вернутся.

 

Трехлетний Артем, потоптавшись на месте, вдруг разразился громким плачем. Нина Алексеевна опустилась на корточки, тело сразу откликнулось болью в коленях.

 

— Ну что ты, солнышко? Что случилось?

 

— Маму хочу-у-у! — малыш зашелся рыданиями.

 

Она обняла его, пытаясь успокоить. А в дверь уже стучала соседка, которую разбудил детский крик. На кухне тесто убегало из миски. Первая мысль Нины Алексеевны была привычно горькой: «Начинается…»

 

— Бабушка, а папа скоро приедет? — Ксюша сидела за столом, старательно выводя буквы в прописи.

 

Нина Алексеевна глянула на часы — половина девятого вечера. Телефон молчал. Чай, заваренный к приезду Романа и Яны, становился слишком крепким.

 

— Скоро, солнышко, — она погладила внучку по голове. — Доделывай задание, и будем их ждать.

 

Артем уже спал, свернувшись калачиком в своей импровизированной постели на диване. День выдался тяжелым, малыш капризничал, отказывался от обеда, требовал маму. Прогулка затянулась, соседские мальчишки окатили Ксюшу водой из пистолета, пришлось возвращаться домой, переодевать, сушить волосы. Потом Артем рассыпал сахар по всей кухне…

 

Сын не звонил, ее сообщения тоже улетали в никуда.

 

— Ба, ты какая-то грустная, — Ксюша подняла внимательные глаза.

 

— Устала немножко, — Нина Алексеевна вымученно улыбнулась. — Давай-ка я тебе на ночь книжку почитаю?

 

Когда дети наконец уснули, она тяжело опустилась в кресло. Сердце неприятно покалывало. Назавтра она была записана к кардиологу, но как теперь пойти? С двумя малышами? Невозможно.

 

Она снова набрала номер сына. Гудки, гудки, автоответчик.

 

— Ромочка, мне с утра к врачу, если ты забыл… Дети ждут, уже поздно, я волнуюсь, — ее голос дрогнул. — Перезвони.

 

Нина Алексеевна пошла на кухню, накапала успокоительного.

 

«Могло что-то случиться», — испуганно стучала мысль. С другой стороны… Это Рома. Если бы просто задержались, он бы предупредил. Наверное, сын был таким забывчивым…

 

К полуночи она сдалась и легла, но сон не шел.

 

Утро началось с криков Артема, внук стоял и звал маму.

 

— Тише, маленький, — Нина Алексеевна взяла его на руки, морщась от боли в спине. — Мама скоро приедет. А мы пока позавтракаем.

 

Телефон сына и невестки по-прежнему был недоступен, Ксюша проснулась тихая, с красными глазами.

 

— Они не приехали, да?

 

Нина Алексеевна только обняла внучку.

 

День потянулся — долгий, тревожный. Она пропустила прием у врача, но это было уже неважно. Хотелось одного — дождаться звонка. Ближе к вечеру позвонила подруга Нины Алексеевны.

 

— Ты чего к кардиологу не пришла? Я тебя прождала, вместе же записывались.

 

— Да Ромка детей вчера привез, — голос Нины Алексеевны звучал устало. — А сам… Вот до сих пор не вернулся.

 

— В смысле не вернулся? — опешила подруга. — Уже сутки прошли!

 

— Телефоны молчат. Я не знаю, что думать.

 

— Ниночка… — подруга замялась. — Может, в полицию?

 

На третий день Нина Алексеевна уже не могла сдерживать ни тревогу, ни гнев. Маленький Артем жаловался на животик, плохо ел. Ксюша тихо сидела с книжкой, изредка спрашивая, когда приедут родители. Соседка помогала с продуктами, Нина Алексеевна боялась оставить детей одних. А гулять те не шли, ждали родителей.

 

Телефоны по-прежнему были отключены.

 

— Бабушка, а вдруг с мамой и папой что-то случилось? —тихим голосом спросила Ксюша за ужином.

 

Нина Алексеевна обняла ее.

 

— Не случилось, родная. Они просто задержались. Но обязательно приедут.

 

Поздно вечером, уложив детей, она села у компьютера. Страничка невестки нашлась быстро. Нина Алексеевна медленно прокручивала ленту и замерла. Свежие фотографии. Яркое солнце, песок, коктейли с зонтиками…

 

На одном фото Яна и Роман улыбались, раскинув руки.

 

«Наконец-то, выбрались отдохнуть без суеты!»

 

Они все знали, спланировали. Не пара часов, а курорт, отпуск. Все это время Нина Алексеевна звонила им, волновалась, боялась, что случилась беда… А они отдыхали «без суеты».

 

Без детей, звонков и забот. Из глаз брызнули слезы, первые за эти дни. Обида и гнев нахлынули, грудь сдавило.

 

«За что?» — стучала мысль. — «Что я им сделала, чтобы так поступить?»

 

Она вспомнила всю свою жизнь — работу медсестрой, где приходилось брать ночные смены. Маленького Рому, которого растила одна без мужа. Все те годы, когда она затыкала собой прорехи в жизни сына, была рядом, помогала… А теперь — это.

 

Солнечные фотографии с пляжа издевательски светились с экрана.

 

Нина Алексеевна медленно выключила компьютер, выпила стакан воды. Руки тряслись, но решение уже было принято.

 

«Ну хорошо,» — подумала она, глядя на спящих внуков. — «Значит, так».

 

Через неделю они вернулись под вечер, загорелые, расслабленные, с сумками через плечо. Хлопнули дверью, словно так и надо.

 

— Мам, мы дома! — Роман бодро ввалился в квартиру, щуря глаза от перепада света. — Ну как тут все, нормально?

 

Нина Алексеевна стояла в коридоре. Лицо было спокойным, так бывает у человека, который принял решение и больше не отступит.

 

— Папа! Мама! — Ксюша бросилась к родителям. — Я думала, вы потерялись!

 

— Мам-ма! — Артем обхватил ноги Яны.

 

— Привет, мелкие! — Яна потрепала детей по волосам и прошла в комнату, бросив сумку на пол. — Ух, как я устала… Мама, чайку бы!

 

— Устала она… — едва слышно произнесла Нина Алексеевна, но никто не обратил внимания.

 

Роман прошел на кухню, открыл холодильник:

 

— О, котлеты! Когда ты только успела, Янка с детьми вечно в запарке! Едим что попало.

 

Нина Алексеевна молча пошла в спальню. Она аккуратно собрала детские вещи в большую сумку, сложила игрушки, книжки. Вышла в коридор и поставила сумку на видное место.

 

— Что это ты делаешь? — удивился Роман, засунув в рот почти целую котлету.

 

— Собрала детские вещи, — спокойно ответила Нина Алексеевна. — Вам пора.

 

Роман поперхнулся.

 

— В смысле, мы только пришли! — он недоуменно уставился на мать. — Хотели у тебя остаться на ночь, соскучились.

 

Нина Алексеевна посмотрела на сына таким взглядом, что он невольно отступил.

 

— Я тоже соскучилась, по своей привычной жизни.

 

— Мам, ты чего? — Роман натянуто рассмеялся. — Ну хорошо, мы домой поедем. Отдохнули, неделю выкроили, все нормально. Что ты смотришь так?

 

— Неделю, — повторила Нина Алексеевна. — Ты сказал мне пару часов, а сам… укатил на море.

 

— Ну так получилось… — он пожал плечами. — Дела возникли, знаешь, как бывает.

 

— Ага, дела, — Нина Алексеевна кивнула на компьютер. — С пляжем, коктейлями, под девизом «наконец-то, отдохнем без суеты».

 

Роман замер. В комнату вошла Яна, картинно потягиваясь.

— Случилось, — Нина Алексеевна посмотрела прямо на нее. — Теперь все будет по-другому.

 

— Мам, ну не драматизируй, — Яна махнула рукой. — Мы же вернулись. Что ты хочешь?

 

— Хочу, чтобы вы поняли: я — не няня на подмену. Не бесплатный сервис. Не инструмент, которым пользуются, когда удобно. Мне семьдесят. У меня здоровье не то. Я человек, а не фон.

 

Яна села на край дивана, скрестив руки на груди. Роман отставил тарелку, похоже, только сейчас по-настоящему задумался.

 

— Мам, ты же всегда помогала…

 

— Да, — кивнула она. — Потому что любила. Потому что хотела помочь. Но любовь — это не значит позволять пользоваться собой. Когда вы уехали, я пережила трое бессонных ночей. Я пропустила прием к врачу, еле на ногах стояла. Дети боялись, плакали, ждали. А вы… веселились.

 

— Мы просто хотели отдохнуть, — тихо пробормотал Роман.

 

— А я хотела уважения. И чтобы вы заранее честно сказали: «Мы хотим на море. Можешь ли ты посидеть неделю с детьми?» Тогда бы я могла подумать, отказаться или согласиться. А не быть поставленной перед фактом.

 

В комнате воцарилась тишина.

 

— Мам, мы… мы не подумали, — выдохнула Яна. — Нам и правда стыдно. Просто… сил не было уже. Дети, работа, суета…

 

— А у меня, значит, силы есть? — в голосе Нины Алексеевны зазвучала сталь. — Так вот: теперь будет по-другому. Я помогу, если смогу, но не по звонку и не под принуждением. Договорились заранее — пожалуйста. Нет — решайте сами. Дети — ваша ответственность. А у меня — своя жизнь. И я больше ее не отдам, как когда-то.

 

Она взяла свою сумку, надела плащ.

 

— Я сейчас к врачу. Договорилась через знакомую. На завтра найдите, с кем оставить детей. У меня больше не получится «прямо сейчас». У меня тоже есть «важные дела».

 

Она вышла, не оборачиваясь. А дома, на кухне, радио тихо шептало новости. Аромат чая заполнял воздух. И впервые за долгое время Нина Алексеевна села за стол одна — не потому что брошена, а потому что выбрала себя.

 

И это было начало новой главы.