Моя дочь пригласила домой одноклассника. То, что я узнала, заставило меня упасть на колени…

Моя жизнь была распланирована до мелочей. Встречи — в таблице Excel, список покупок — в заметках на телефоне, даже утренний кофе — ровно двенадцать минут, ни секундой больше. Коллеги в шутку звали меня «ходячим таймером», а я лишь улыбалась в ответ. Когда ты мать-одиночка с дочерью-подростком и к тому же финансовый аналитик, порядок становится твоим спасением.

 

— Мам, ты опять за работой? — Кристина заглянула в кабинет, где я сидела за компьютером. — Уже почти двенадцать ночи!

 

— Ещё пять минут, — автоматически ответила я, не отрываясь от экрана.

 

— Ты так говорила час назад.

 

Я подняла глаза и увидела её — стоящую в дверях, с той же манерой закусывать губу, когда она нервничает, как у меня в её возрасте. Те же светлые волосы, тот же взгляд.

 

— Ладно, сдаюсь, — я подняла руки в знак поражения. — Что случилось?

 

Кристина засияла и устроилась на краю моей кровати:

 

— Можно завтра к нам придёт мой одноклассник? Никита, он новенький. Мы делаем проект по биологии.

 

Что-то в её тоне насторожило меня. За пятнадцать лет материнства я научилась улавливать эти едва заметные нюансы.

 

— Просто одноклассник? — я приподняла бровь.

 

— Мам! — она покраснела. — Он правда крутой. И умный. И… он помогает мне с математикой.

 

— А, вот оно что! Теперь понятно, откуда такой внезапный интерес к точным наукам. А я-то думала, это мои гены сработали.

 

— Очень смешно, — фыркнула она, но в её глазах читалось, что она не обиделась. — Ну так можно?

 

Я кивнула:

 

— Конечно. Только предупреди заранее, чтобы я успела приготовить что-нибудь вкусное. Не хочу ударить в грязь лицом перед твоим… репетитором по математике.

 

— Мам!

 

Я засмеялась, глядя, как она убегает, но смех быстро стих. В груди что-то ёкнуло — то самое чувство, которое я научилась подавлять много лет назад. Оно возвращалось каждый раз, когда я видела подростков возраста моего первенца.

 

Интересно, как он сейчас? Тот мальчик, которого я отдала в другую семью, когда сама была чуть старше Кристины? Может, он тоже кому-то помогает с уроками? У него такие же способности к цифрам, как у меня?

 

Я встряхнула головой, отгоняя ненужные мысли. Нет смысла думать о том, что нельзя изменить. Я сделала выбор пятнадцать лет назад, и он был правильным. Тогда я не могла дать двум детям того, что они заслуживали. Пришлось оставить Кристину.

 

На следующий день………

На следующий день я постаралась освободить вечер — отменила звонки, закончила отчёты заранее и даже испекла яблочный пирог по рецепту мамы. Кристина вернулась из школы возбуждённая, щебетала без умолку, и впервые за долгое время я увидела в ней ту беззаботность, которой ей так не хватало.

 

В пять ровно раздался звонок в дверь. Я открыла и увидела его.

 

Высокий, худощавый парень с каштановыми волосами и смущённой улыбкой. Но не это бросилось мне в глаза. Что-то в его лице — линия подбородка, форма глаз, лёгкий изгиб бровей — что-то было пугающе знакомо.

 

— Здравствуйте, я Никита, — вежливо сказал он и протянул руку.

 

Я машинально ответила на рукопожатие, стараясь сохранить самообладание, хотя мир уже начал рассыпаться под ногами.

 

Они с Кристиной ушли в её комнату, а я осталась стоять у двери, вцепившись пальцами в косяк. Всё внутри кричало, требовало ответа. Я пошла в гостиную, взяла старую папку, хранившуюся в шкафу, — с документами об усыновлении. С замиранием сердца нашла имя: «Никита Александрович Петров». Имя, дата рождения, совпадение лиц…

 

Мой первенец. Мой сын.

 

Я не знала, сколько времени прошло. Когда дети вышли на кухню попить чаю, я уже сидела за столом, стараясь выглядеть спокойно. Он посмотрел на меня с тем же вниманием, с каким когда-то смотрел его отец. Сердце сжалось.

 

— У вас тут очень уютно, — сказал он, улыбаясь.

 

— Спасибо, — с трудом выдавила я.

 

— Странно… — он замялся. — Простите, если это странный вопрос, но… у вас есть кто-то в семье с таким же родимым пятном? — Он указал на левую руку. — Просто у меня с рождения, и медсестра в роддоме говорила, что это бывает по наследству.

 

Я не ответила. Я встала, медленно подошла и протянула ему свою левую руку. То же самое пятно. Он смотрел то на меня, то на свою кожу, как будто не веря глазам.

 

— Ты… ты знаешь, что ты приёмный? — спросила я едва слышно.

 

Он кивнул.

— Да. Мама рассказала мне пару лет назад. Но я никогда не искал… не думал…

 

— Я не знала, что так получится, — прошептала я. — Я даже не знала, где ты. Но… ты здесь.

 

Тишина повисла в воздухе. Кристина смотрела на нас, не понимая.

— Мам, что происходит?

 

Я посмотрела на неё, потом снова на него.

 

— Кристина… это твой брат.

 

Её глаза расширились. Никита сел, как будто ноги подкосились.

 

— Значит… вы… моя…

 

— Мама, — сказала я и больше не смогла сдержаться.

 

Мы плакали. Все трое. Без слов, без попыток объяснить — потому что такие вещи нельзя объяснить.

 

Это был конец одного порядка — и начало чего-то настоящего, живого.

Моя таблица Excel теперь не вместила бы всё то, что ждало нас впереди.

 

Но, впервые за много лет, я была к этому готова.

 

Хочешь, чтобы я написал эпилог от имени Кристины или Никиты?