Муженёк при всей родне обозвал меня нищебродкой, но он не знал, что я владею автосалоном, в котором он работает😳 — Смотри, какой дом! Представляешь нас там? — спросила я, листая фотографии просторных коттеджей на планшете. Дмитрий отхлебнул кофе и хмыкнул: — На твои-то доходы? Давай реально смотреть, Лера. Я один тяну все расходы. Пока не потянем. Я стиснула зубы, подавляя обиду. Когда-то он обещал, что мы вместе будем строить будущее. Мы познакомились четыре года назад на выставке автомобилей. Он был очарован моей энергией, тем, как я, девушка без семьи, пробивалась в жизни. Тогда он говорил, что гордится мной. Теперь же каждый разговор о деньгах заканчивался его снисходительным тоном. — Я могу найти работу с лучшей зарплатой, — предложила я, глядя в его глаза. — Забудь, — отмахнулся он. — У меня в мастерской дела идут в гору. Новый босс прибавил зарплату. Подожди пару лет, я накоплю. Я молча закрыла планшет. Его слова о «новом боссе» кольнули сильнее обычного. Мой дядя Павел, который воспитал меня как родную дочь, оставил мне в наследство сеть автосалонов с одним условием: три года никто, даже муж, не должен знать, что я их владелица. «Убедись, Валерия, что он любит тебя, а не твой капитал», — сказал он перед смертью. Я проверяла. И с каждым днём всё яснее видела, как человек, которого я любила, становится чужим. — Мы же вместе, разве нет? — тихо спросила я. — Вместе, конечно, — Дмитрий усмехнулся и потрепал меня по щеке. — Но я за рулём, а ты… ну, делаешь борщ. Я почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Словно стеклянная ваза разбилась о бетон. На выходных Дмитрий позвал друзей. Я накрыла стол, поставила запечённое мясо и салаты. — Лера, ты волшебница! — похвалил Олег, пробуя картошку с травами. — Это единственное, что она умеет, — хохотнул Дмитрий, подмигивая. — Ну, почти единственное. Гости засмеялись, а я сжала край скатерти. Когда-то такие шутки были лёгкими, теперь в них сквозила горечь. Я молчала. Мечта о детях, которых я никогда не оставлю без семьи, о доме с садом держала меня, как якорь. Через пару дней приехала мама Дмитрия, Светлана Ивановна, с его младшей сестрой Полиной. — Лерочка, ты что, похудела? — всплеснула руками свекровь. — Дима, ты её кормишь вообще? — Она сама экономит, мам, — ухмыльнулся Дмитрий. — Боится, что я деньги прятать начну. — Я просто слежу за фигурой, — ответила я, стараясь улыбнуться. — Ну да, — хихикнула Полина. — Все знают, что без семьи привыкаешь запасаться. Это нормально. Повисла тишина. Раньше Дмитрий защищал меня от таких намёков. Теперь он только хмыкнул: — Ага, у Леры в кладовке гречка на случай апокалипсиса. Они засмеялись, а я почувствовала себя чужой в собственном доме. Вечером я позвонила Константину Сергеевичу, доверенному лицу дяди, который управлял салонами от моего имени. — Как там наш старший менеджер, Дмитрий Ковалёв? — спросила я. — Работник отличный, — ответил Константин. — Но, Валерия Павловна, если честно, зазвездился. С коллегами грубит, клиентов отпугивает. Я кивнула, хотя он не видел: — Спасибо за информацию. Дмитрий зашёл в комнату, когда я листала книгу. — С кем трещала? — С коллегой, — ответила я. Он прищурился: — Серьёзно? У тебя же друзей нет. Я промолчала, глядя в окно. Дождь стучал по стеклу, словно отсчитывал время до неизбежного. Через неделю мы праздновали его повышение. Я сама одобрила его через Константина Сергеевича, но Дмитрий об этом не знал. Родственники заполнили гостиную, гомоня и смеясь. — Какие планы? Дом, дети? — спросил дядя Вадим, подливая себе компот.Дмитрий обнял меня за плечи и с улыбкой сказал:

 

— Посмотрим, Вадим. Дом — да, думаю, в ближайшие годы потянем. А детей… когда Лера станет чуточку посговорчивее и поймёт, что не всё в жизни строится на её мечтах.

 

Гости заулыбались, кто-то хихикнул. А мне снова стало тесно в собственном теле. Он говорил обо мне, как о капризной девчонке, не как о женщине, которая каждый день делает выбор — остаться, молчать, терпеть.

 

Позднее, когда гости разошлись, я стояла у окна, наблюдая, как двор тонет в темноте. Дмитрий вошёл с бокалом вина и, не глядя на меня, сказал:

 

— Хорошо вышло. Семья теперь уверена, что мы на коне. Не подведи, ладно?

 

Я медленно повернулась:

 

— Не подведу. Я же умею притворяться, ты сам учил.

 

Он фыркнул, подумав, что я шучу. Но я уже не шутила.

 

Через несколько дней на рабочую почту Дмитрия пришло письмо. Приглашение на встречу с владельцем сети автосалонов. «Важно. Лично». Он не знал, что отправила его я.

 

Когда он вошёл в конференц-зал, увидел за столом Константина Сергеевича… и меня.

 

Я была в строгом чёрном костюме, волосы собраны, глаза — холодные.

 

— Проходи, Дмитрий, — сказала я, не вставая. — Присаживайся. Нам есть что обсудить.

 

Его лицо сначала вытянулось от удивления, потом побледнело.

 

— Лера?..

 

— Валерия Павловна, — поправил его Константин. — Владелица. Та самая, благодаря которой ты получил не одно повышение.

 

Я смотрела, как рушится его самоуверенность. И вдруг почувствовала, как напряжение последних лет уходит, как ломается последняя цепь.

 

— Ты соврала… — прошептал он. — Всё это время…

 

— Я молчала. Чтобы узнать, любишь ли ты меня — или удобство, которое я создаю.

 

Он закрыл лицо руками. А я, спокойно взяв сумку, встала.

 

— Сегодня тебе выдадут трудовую. И, Дима… борщ теперь будешь варить сам.

 

Я вышла, оставив его в зале с раздавленным эго и разбитым будущим.

 

На улице моросил до

ждь. Но мне вдруг стало удивительно легко.

Я шла по мокрому тротуару без зонта, чувствуя, как капли скатываются по щекам, будто смывая с меня чужие слова, чужие ожидания, чужую боль. Каждая капля казалась прощанием — с той Лерой, которая терпела, молчала, искала одобрения и любви в глазах мужчины, не способного ценить её.

 

Через пару дней я сняла небольшую уютную квартиру в центре. Светлую, с окнами в парк, где по утрам можно было слышать пение птиц, а не язвительные комментарии за завтраком.

 

Поначалу было тихо. Даже слишком. Но потом в этой тишине начала рождаться сила. Я вернулась к работе в автосалонах не только как владелица, но как женщина, знающая цену себе и своему труду. Я подписывала контракты, общалась с клиентами, принимала важные решения. И каждый раз, проходя мимо того самого офиса, где когда-то работал Дмитрий, я не испытывала ни злости, ни горечи. Только лёгкую грусть — за то, что человек, которому я отдала сердце, выбрал гордыню вместо уважения.

 

Через месяц мне позвонила Светлана Ивановна. Говорила сдержанно, но в голосе сквозило раскаяние.

 

— Лерочка, прости, если мы с Полиной… были резки. Дмитрий… ну, ты знаешь. Он сам виноват.

 

— Да, знаю, — спокойно ответила я. — Спасибо, что позвонили.

 

Я не держала зла. Я просто больше не была той Лерой, которую можно задеть словами о «кладовке с гречкой».

 

Весной я поехала за город, в тот самый коттедж, чью фотографию тогда показывала Дмитрию. Я купила его. Не из упрямства — просто потому, что могла. Там был сад, веранда, и целое поле для новой жизни. Однажды я всё же заведу семью. С кем-то, кто будет видеть во мне не борщ, а партнёра.

 

А пока я наливала себе чай, сидела на веранде, и чувствовала, как во мне растёт тишина — не от одиночества, а от свободы.

 

Свободы бы

ть собой.