— Нет, Мария! По-разному ты детей любишь! На сына надышаться не можешь, а дочка у тебя как рабыня! — Свекровь любила вставить свое веское словечко.

 

— Правда, Регина Марковна? А вы-то, как я посмотрю, просто образец равноправия! Младшей дочке — страдалице квартиру помогли купить, а сын и так справится! Он же мужик! Ему-то зачем помогать, верно? Я уж молчу про старшую дочь. Вы о ней-то хотя бы иногда вспоминаете? — Мария была из тех, кому нельзя было класть палец в рот. А вопрос воспитания детей и вовсе был под запретом, так как женщина была совершенно не согласна с методами свекрови.

 

— Ой, Машка, вот вечно ты все вывернешь! Это же совсем другое. К тому же у меня и ситуация совсем иная. Так что, давай-ка не смей мне старшенькую обижать!

 

Мария вскинула брови, но не стала вступать со свекровью в перепалку. Слишком уж та любила скандалы. Просто хлебом ее не корми — дай повод. За пятнадцать лет брака Мария так и не научилась не обращать внимания на ее выпады. В отличие от мужа, который воспринимал роль нелюбимого ребенка с философским спокойствием.

 

Мария была в семье единственным ребенком. Сколько себя помнила, всегда мечтала о большой семье. Выходя замуж за Петра, она рассчитывала стать многодетной матерью. Старшая Полина родилась в первый же год и была совершенно беспроблемным ребенком. Спокойная, серьезная, она могла часами играть одна, не доставляя молодой матери проблем. Читая о крикливых детях и вечных недосыпах, Мария удивлялась. А потому, едва дочке исполнилось полгода, она начала активно планировать второго малыша.

 

К сожалению, стать матерью во второй раз оказалось куда сложнее, чем в первый. Беременность не спешила наступать несмотря на упорство и огромное желание родителей. Масла в огонь подливала свекровь, давая советы. Она в свое время умудрилась нарожать аж троих детей. Правда, от разных мужчин. Женщина несколько раз была замужем: искала идеального мужа.

 

— Вот верно говорят — от любимого мужчины и дите как-то роднее и дороже. Первый-то муж у меня был: пень — пнем! Ни любви, ни внимания, ни заботы. И дочь Ленка от него родилась такая же — сухая, как щепка. Ни разу от нее доброго слова не слышала. Второй раз замуж выходила – надеялась, что того самого встретила. Так что вышло? Только на словах оказался хорош. А на деле — одни деньги да работа на уме! Никакой гармонии в семье. И Петька в него: все в дом, как хомяк! Нет бы к матери приехать, по душам поговорить. Вечно ему некогда, вечно работа у него. Слава богу, встретила третьего мужа на закате молодости. И что же? Нашла, наконец-то, любовь настоящую. И дочка Дашенька в этом браке родилась нежная и ласковая, как цветочек! И приедет к мамочке, и обнимет, и поговорит по душам. — Рассуждала свекровь, отрезая очередной кусок испеченного невесткой торта.

 

— И денег попросит, и холодильник опустошит, так как им с мужем вечно есть нечего! — Тихо заканчивала Мария, стараясь говорить так, чтобы слышал только сидящий рядом Петр.

 

Ситуацию в семье свекрови Мария отлично знала. Более того, она прекрасно общалась с отцом мужа и старшей золовкой. Люди они были обычные, приземленные, твердо стоящие на ногах. А вот с младшей сестрой мужа, Дарьей, Мария даже не знала, о чем говорить. Девушка вечно вздыхала, ныла, плакалась о своем бедственном положении и всегда выпрашивала что-то у брата и его жены. Мария такой тип людей не понимала. Витать в облаках, жаловаться на несправедливость жизни и при этом не делать ничего для того, чтобы свою жизнь поменять?

 

Сама Мария больше походила на мужа и старшую золовку. От этого у нее со свекровью периодически возникали конфликты. Ну не могла она понять ее тонкую натуру! Как можно тратить деньги на поход в театр, если за квартиру платить нечем? Или уходить от хорошего, работящего мужа к проходимцу только потому, что проходимец красиво умеет говорить, но совершенно не приспособлен к жизни?

 

Елена и Петр, как могли, помогали матери и ее новой семье. Но их финансовая помощь совершенно не мешала матери постоянно жаловаться на их эмоциональную скупость.

 

— Вот же послал бог детей! В гости не приезжают, мать не жалеют. Как ни позвонишь, один вопрос: «Сколько денег надо?» А мне не денег надо, мне нужно, чтобы меня слушали, жалели, понимали.

 

Шли годы, Мария и Петр отметили десятую годовщину свадьбы. Полина была уже совсем взрослой девочкой, серьезной и рассудительной. Но намека на вторую беременность Марии так и не было. Пока однажды в семье не случилось горе: третий муж Регины Марковны умер. Пришлось срочно менять все планы и поддерживать безутешную вдову и дочь. Мария ухаживала за свекровью и золовкой, Петр занимался бытовыми вопросами.

 

За кучей дел Маша и не заметила, что с организмом творилось что-то странное. Понять, что случилась долгожданная беременность, она смогла лишь оказавшись дома. Долгожданный сын родился немного раньше срока, частенько болел, поэтому не посещал садик. Рос Матвейка тихим и домашним, нежным и ласковым, как котенок. Полина не была такой, поэтому Мария училась по-новому обращаться с ребенком. И это совершенно не устраивало свекровь.

 

— Вот видишь, Машка! Я же тебе говорила! Ласкового ребенка ты сильнее любишь! Хотя и от одного мужа нарожала их, а видишь, какие они у тебя разные.

 

— Регина Марковна, для меня дети одинаково любимы. А вам не мешало бы начать к своим детям относиться одинаково. Для вас Лена с Петром, как банкомат ходячий. Что бы ни сделали, вечно вы недовольны. А Дарья живет, как черновик пишет. И все вам нравится. — Мария с трудом выдерживала замечания свекрови, но пыталась сохранить хрупкий мир, дабы не раздувать крупную ссору.

 

Но мать мужа не давала возможности семье жить тихо и спокойно. После того как овдовела, она решила свое свободное время бросить на запоздалое воспитание детей. Причем старшим, как всегда, доставалось сильнее всего. И если Лена могла порой просто положить трубку, то Марии и Петру приходилось становиться свидетелем долгих заумных разговоров матери, которая взяла привычку появляться без предупреждения и сидеть в гостях до самой ночи, а то и оставаться с ночевкой.

 

Однажды Мария застала свекровь и Полину дома одних. Было видно, что ранее между бабушкой и внучкой состоялся серьезный разговор. Полина грустно сутулилась, глаза были красными, заплаканными. Римма — с гордым видом победителя поспешила ретироваться, пока невестка не выяснила, что вообще произошло. Мария не стала откладывать разговор с дочерью в долгий ящик.

 

— Поля, что случилось? О чем вы с бабушкой разговаривали?

 

— Ни о чем!

 

— Поля, я же вижу! — Мария повысила голос, чего делать не следовало. Ее словно «прорвало».

 

— Хватит на меня кричать! Вот всегда ты так! У тебя только Матвей хороший. А я, как крестьянка крепостная в этом доме. Вечно должна кому-то что-то. Учиться, музыкой заниматься, волосы до пояса отращивать! А я вот возьму завтра и наголо обреюсь! И школу брошу! — В каждом слове дочери Мария слышала слова свекрови, поэтому решила, что пришла пора для воспитательной беседы с мамой мужа. Но до этого следовало успокоить дочь.

 

— Поля, ты не крестьянка. Ты — самая лучшая дочка! О такой можно только мечтать! Ты всегда была идеальным ребенком: не плакала, не капризничала, хорошо училась, не дерзила. Я и привыкла к этому. А Матвей вечно болел, что с него требовать? Но это не значит, что тебя я не люблю! Ты — моя главная помощница, лучшая! Не слушай бабушку! Она просто завидует! У нее нет такой дочки, как ты!

 

Кое-как успокоив дочь, Мария решила поехать к Регине Марковне и поговорить. Женщина поняла, что пора четко очертить границы дозволенного, за которые матери мужа вход строго запрещен. Заодно и напомнить, что сама она не была образцом воспитания. Чтобы не размениваться по мелочи, Мария решила высказать, наконец, свекрови, все, о чем долго молчала. Все претензии, которые копились в женщине годами, вырвались на свободу.

Регина Марковна не ожидала визита невестки. Особенно — такой решительности в ее глазах.

 

— Мария? Что-то случилось? — растерянно спросила она, открывая дверь.

 

— Да, Регина Марковна. Случилось. И я больше молчать не собираюсь.

 

Они сели за кухонный стол, и Мария начала говорить. Спокойно, уверенно, без криков, но каждое слово било точно в цель. О том, как вмешательство в их семью нарушает покой. Как постоянные упреки портят отношения, как внучка страдает от попыток манипуляции и подрыва авторитета родителей. Как сыну и старшей золовке вечно приходится тянуть всех на себе, не получая ни благодарности, ни признания. О том, что дети — не обязаны быть подушками для чужих обид и разочарований.

 

Регина Марковна пыталась вставить реплики — сначала с привычной обидой, потом с растущим удивлением, а под конец и вовсе молча слушала. Ей казалось, что она всё делала «от любви», «по-своему», но впервые ей показали, как именно это воспринимается со стороны.

 

— Я не запрещаю вам общаться с внуками, — закончила Мария. — Но если еще раз услышу, что ты сеешь раздор в моей семье, двери будут закрыты. Не потому что я злая. А потому что я мать, и должна защищать своих детей.

 

Было долгое молчание. Наконец, Регина Марковна тихо сказала:

 

— А ты сильная, Мария… Наверное, даже сильнее, чем я думала.

 

Это был не мир, но перемирие. Постепенно Регина Марковна начала меняться. Не сразу, не идеально, но стала чаще слушать, чем говорить, и хотя бы пыталась понять других. Особенно — внучку.

 

Полина же, пройдя через кризис, стала ближе к матери. Они начали больше разговаривать — по-настоящему. Иногда ссорились, но уже не в тени чужих слов. А Матвей подрастал, все такой же нежный и домашний, и со временем стал чаще ходить в школу и обретать уверенность.

 

Семья не стала идеальной. Но она стала своей. Цельной. И впервые за много лет в доме Маши и Петра действительно наступила тишина — спокойная, родная. Такая, о какой Мария мечтала, когда выходила замуж и представляла свою большую семью.

 

Хрупкий, но настоящий конец. Или, скорее, новое начало.

 

Хочешь, чтобы я добавил эпилог или дописал сцену с детьми через несколько лет?