Одарённая скрипачка терпела измены мужа и заботилась за его матерью. То, что произошло дальше, перевернуло всё

 

— Анечка, не переживай так, всё образуется, — Софья Петровна тяжело вздохнула и нежно сжала руку невестки.

 

По щекам Анны текли слёзы.

 

— Пожалуйста, не говорите так. Вы обязательно поправитесь, и мы будем жить как прежде.

 

— Нет, милая, я чувствую, что моё время уходит.

 

— Я знаю, как Максим к вам относится. И про его измены тоже знаю, возможно, они продолжаются до сих пор. Я всегда старалась сделать так, чтобы вы чувствовали себя частью семьи. Но сейчас могу признаться: именно вы стали для меня настоящей семьёй. Не мой сын, а вы. Я позаботилась о вашем будущем. Только потерпите немного. Вам ведь некуда податься.

 

— Софья Петровна, я сделаю всё, как вы скажете, только не волнуйтесь. Врачи запретили вам нервничать.

 

— Да знаю я. Эти врачи только и умеют, что запрещать. Самим бы им лечить людей запретили, раз ничего не умеют.

 

Анна невольно улыбнулась сквозь слёзы. Софья Петровна была мастером по части недовольства врачами. Однажды она даже пошутила: «В этом возрасте просто обязаны ругать всех начальников и докторов, которые так и не научились лечить старость».

 

— Анечка, ступай, уже поздно. Я устала, хочу отдохнуть.

 

Анна кивнула, встала и поправила одеяло. Проверила, стоит ли рядом кружка с водой, и мягко улыбнулась.

 

— Спокойной ночи.

 

— Спокойной ночи, Анечка. И помни: всё наладится.

 

Анна вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Слёзы снова навернулись на глаза. Софья Петровна заменила ей мать. Она была права: Анна давно бы ушла от Максима, если бы не свекровь. Просто не могла её бросить одну с таким сыном. А ведь когда-то, семь лет назад, Максим казался ей идеалом.

 

Анна приходила к Софье Петровне учиться игре на скрипке. Пожилая женщина была легендой в музыкальном мире. Лауреат множества наград, она воспитала не одно поколение музыкантов и сама некогда блистала на сцене. Брала в ученики лишь тех, кто действительно обладал талантом.

 

Если понимала, что человек не станет профессионалом, сразу отказывалась заниматься с ним. Ни деньги, ни уговоры не могли её переубедить.

 

Максим сразу обратил внимание на хрупкую и доверчивую Анну. А она… растаяла от его внимания. Когда они решили пожениться, Софья Петровна лишь вздохнула: «Анна, я очень ценю тебя, но если выйдешь за моего сына, забудь о карьере музыканта».

 

Анна тогда удивилась. Они с Максимом мечтали, что он будет сопровождать её на все концерты, чтобы никто не смог её «увести».

 

— Но почему, Софья Петровна?

 

— Сейчас не буду объяснять. Скоро ты сама всё поймёшь.

 

Уже через год Анна осознала. По мнению Максима, мужчина не обязан обеспечивать семью. Да, он работал, но куда уходила его зарплата, объяснить не мог. При этом возмущался, почему Анна вообще об этом спрашивает.

 

— Твоё бесполезное пиликанье вообще ничего не приносит.

 

— Но ты же знаешь, мне нужен опыт. Мы же говорили, что ты будешь меня поддерживать.

 

Максим сощурился.

 

— Откуда у тебя такие устаревшие взгляды? Подумай сама. Муж и жена — чужие люди. Значит, каждый должен сам за себя. К тому же ты живёшь в моём доме, пользуешься всем. Так что должна больше вкладываться.

 

— Это не твой дом. Это дом твоей матери.

 

Максим усмехнулся.

 

— Верно, моей, а не твоей. У тебя же ничего нет.

 

Анна расплакалась и выбежала из комнаты. За год до знакомства с Максимом в их доме случился пожар. Она училась в другом городе, ночью произошло короткое замыкание. Родители погибли. Анна осталась ни с чем. Накануне мама говорила ей по телефону, что закончилась страховка на дом, а в понедельник нужно продлить. Дом сгорел в субботу.

 

Максим потом извинился. Они помирились, но иллюзии рассеялись. Она начала видеть его истинное лицо. Именно тогда она, возможно, и ушла бы, но Софья Петровна сломала бедро. Так серьёзно, что врачи лишь разводили руками. Она больше никогда не сможет нормально ходить.

 

Анна перестала замечать в Максиме и плохое, и хорошее. С работы домой. За свекровью нужно было ухаживать. А та ворчала.

 

— Анечка, береги руки. Ты рождена для музыки. — Софья Петровна, как это «береги»? Как же я тогда буду справляться? Не волнуйтесь, всё будет хорошо.

 

Женщина вздыхала.

 

— Хорошая ты, Анна, добрая. Не понимаю, за что тебе достался такой муж.

 

Анна опустила глаза.

 

— Вы знаете, что у него есть любовница?

 

— Знаю. Все сразу мне сообщили.

 

— Что мне делать?

 

— А ты с ним говорила?

 

— Да, он всё отрицает.

 

— А чего ты хочешь? Чтобы он признался? Развод? Никто не может запретить тебе уйти от человека, который так с тобой обращается.

 

— Но как же вы?

 

Свекровь невесело улыбнулась.

 

— Умру быстрее, чтобы не мешать другим жить.

 

— Что вы такое говорите? — Анна решительно встала. — Чтобы я больше такого не слышала. И вообще, пусть он живёт как хочет, а мы с вами будем жить хорошо.

 

Софья Петровна едва заметно улыбнулась сквозь слёзы.

 

— Господи, благодарю за такую невестку…

 

Прошло почти пять лет. Максим навещал мать раз в неделю, не чаще. Остальное время он словно забывал о её существовании, будто дверь в её комнату растворилась в воздухе. Сколько бы Анна ни взывала к его совести, сколько бы ни просила уделять матери больше внимания, ответ всегда был одинаковым:

 

— Ань, ты же с утра до ночи рядом с ней. Зачем мне туда лезть? Если что-то нужно, просто позови.

 

Анна отошла от двери и направилась в спальню. Как и ожидалось. …Как и ожидалось, Максима дома не было. Анна уже не злилась и не плакала. Её сердце давно окаменело, а усталость превратилась в тихую решимость. В ту ночь она почти не спала. Что-то не давало ей покоя, как будто внутренний голос шептал: “Скоро всё изменится.”

 

Утром Анна проснулась от шороха в коридоре. Сердце сжалось: неужели Софье Петровне стало хуже? Она вскочила, подбежала к комнате, но дверь была закрыта. Внутри — тишина. Когда она осторожно приоткрыла дверь, её ждало нечто неожиданное: Софья Петровна сидела на постели и держала в руках небольшую коробку.

 

— Подойди, Анна, — прошептала она. — Это для тебя. Сегодня я чувствую, что моё время пришло. Не спорь, просто послушай.

 

Анна села рядом. В коробке лежали документы, письма, а поверх — ключ.

 

— Что это?

 

— Завещание. Я оформила всё: этот дом, банковский счёт, даже мою коллекцию скрипок — всё тебе. Ты достойна. Максим… он не тот человек, которому можно что-то доверить. Он давно мне чужой. А ты стала мне дочерью. Не бойся, живи. Играешь ты так, как никто другой. Вернись на сцену.

 

Анна не сдержала слёз. В тот же день, как будто по сценарию судьбы, Софья Петровна ушла тихо, во сне.

 

 

—

 

Через неделю после похорон Максим ворвался в дом, словно хозяин. Он требовал доступ к деньгам матери, ругался, угрожал Анне.

 

— Не вздумай думать, что это теперь твоё! — кричал он. — Всё принадлежит мне!

 

Анна спокойно протянула ему копию завещания. Он побледнел.

 

— Этого не может быть…

 

— Но это так. И тебе остаётся только уйти.

 

Он пытался спорить, но вскоре понял — всё законно. Софья Петровна предусмотрела всё. Даже адвокат пришёл в нужный момент.

 

 

—

 

Через год Анна вернулась на сцену. Её концерт в Большом зале вызвал фурор. Одарённая скрипачка, исчезнувшая на десять лет, вернулась — зрелая, сильная, настоящая. Публика аплодировала стоя.

 

После выступления к ней подошёл молодой дирижёр.

 

— Вы играли, как будто рассказали целую жизнь. Позвольте представиться, Алексей. Я восхищён… Хотел бы пригласить вас сыграть в Европе. Нам нужна такая душа, как ваша.

 

Анна улыбнулась. Впервые за много лет —

искренне. Она почувствовала: начинается новая глава. Без боли, без страха. Та, в которой есть только музыка, свобода и… возможно, любовь.