После утреннего кофе, проведённого с мужем за кухонным столом, Анна привычно убрала посуду и занялась домашними делами. Пенсионные дни приносили ту самую долгожданную свободу: не было нужды торопиться, можно было с душой наводить порядок, готовить что-то вкусное и уютно ждать Алексея с работы. По выходным в дом приезжали дети — сын с женой и внучкой, а дочь — с бойким мальчишкой, не сидящим и минуты на месте.

Зима вновь укрыла город мягким снегом. Недавно шумно встретили Новый год — с салютами, смехом и хлопушками, которые привёз сын. Вся семья, включая внуков, вышла во двор, чтобы полюбоваться на сверкающее небо. Малыши, набегавшись, сначала уснули, но потом, проснувшись до полуночи, сидели с взрослыми за праздничным столом, смеясь и засыпая прямо на коленях у бабушки.

Анне вспомнилась другая зима — из далёкой юности, когда ей было всего восемнадцать. Тогда, деревенская девочка, она впервые влюбилась — в Михаила, работавшего в леспромхозе и иногда приезжавшего в их деревню за продуктами. Она жила у тёти Марфы, суровой, но доброй женщины, что заменила ей родителей после пожара.

Михаил был красив, с уверенной улыбкой. Анна, увидев его однажды в сельском магазине, потеряла покой. Их любовь вспыхнула стремительно, и вскоре Михаил предложил ей поехать с ним. Она без колебаний согласилась — собрала скромный узелок и уехала, оставив тётю одну.

В посёлке она устроилась работать в столовой. Скоро родился сын — Алёша. Но семейное счастье оказалось хрупким: Михаил стал часто задерживаться, ночевал не дома, раздражался от детского плача. А Алёша был беспокойным, плохо спал. Анна не высыпалась, качала сына до зари, и в ответ слышала упрёки:

— Опять он орёт? Успокоить не можешь?

Больницы в посёлке не было, только фельдшер Зинаида. Помощи — минимум. Анна тянула одна, пока сама не свалилась в жару. Сквозь туман она кормила малыша, а потом — страшная тишина. Она подошла к колыбели — и увидела неподвижное, остывшее тело.

Она закричала так, что голос оборвался. Михаил вернулся в этот момент, в оцепенении смотрел, потом пытался утешить — бесполезно. Прибежали Зинаида и баба Прасковья, что-то кололи, что-то поили. Анна погрузилась в забытьё. А когда пришла в себя, знала: жизнь её теперь поделена на две части — до и после.

После похорон она молча собрала вещи и ушла. Михаил не стал останавливать — знал, что всё закончилось с маленькой могилкой. Вернувшись в деревню, она узнала: тёти Марфы больше нет. Анна села в первый попавшийся поезд — просто уехать. В вагоне разговорилась с женщиной, рассказавшей про стройку плотины неподалёку. Там требовались рабочие.

Так Анна попала в бригаду штукатуров. Работала до седьмого пота, стараясь заглушить боль трудом. Жила в общежитии с женщинами, такими же потерянными, но не сломленными. Она готовила, убирала, украшала их общее жилище. Соседки прозвали её ласково — «хозяюшка».

По вечерам женщины собирались за чаем, кто-то приносил гитару, иногда гармонь. На одном таком вечере появился Алексей — бригадир с соседнего участка. Весёлый, добрый, с живыми глазами. Он посмотрел на Анну — и в её душе что-то откликнулось.

Они стали встречаться. Он заботился, слушал. Она оттаивала, забывая боль. Но вскоре его перевели в командировку. Анна скучала. Потом поняла: беременна. Но страха не было. Была светлая, тихая радость. Соседки поддержали:

— Не бойся, Ань. Роди. Мы рядом.

Она лепила пирожки, шила, готовила уголок для ребёнка. Вестей от Алексея не было. Она решила — справится сама. Но однажды, когда вязала маленькие пинетки, в дверь постучали. На пороге стоял он — загорелый, уставший, с тревогой в глазах. Увидев живот, он подошёл и обнял:

— Прости… Не мог писать. Но думал о тебе каждый день. Это мой?

Она только кивнула — и расплакалась.

— Я с вами, — твёрдо сказал он. — Если примешь…

Весной родилась Лиза. Алексей был рядом — держал за руку, успокаивал. Потом бегал за пелёнками, укачивал, читал сказки. Его друзья шутили, что бригадир стал нянькой. А он не стыдился. Он был счастлив.

Они переехали в дом, который он построил сам. Сад, вишня, лавка под окном. Анна пекла пироги, учила Лизу рукоделию. Шли годы. Дочь выросла, вышла замуж, родила сына. У сына Анны родилась девочка с глазами Алёши. Глядя на внуков, Анна знала: судьба дала ей шанс.

Теперь, убрав со стола, она вспоминала всё. За окном шёл снег. Алексей на крыльце чинил скворечник. Птицы возвращались каждую весну — как и память.

Анна не сожалела. Боль жила в ней — не как рана, а как часть души. Без неё не было бы той, кем она стала.

—

Вечером пришли дети. Внуки бегали, смеялись. Алексей читал сказку. Анна смотрела — и в груди щемило от нежности.

Поздно ночью, выйдя на крыльцо, она подняла глаза к небу и прошептала:

— Спасибо, жизнь… за всё. За боль. За любовь. За то, что я смогла остаться человеком.

Снег кружился. А в груди теплилось нечто большее, чем просто счастье.

Это была — настоящая полнота жизни.