— Послушайте меня внимательно, дворяне! Шагом марш на кухню мыть посуду! — женщина не выдержала. — Внимание, королевский двор! Пора превратить эту кухню в сверкающий ад, а не в помойку для посуды! — возвестила Анна, словно звон колокола, и её голос прокатился по всей квартире, заставив всех замереть.

 

В просторной квартире царила новогодняя атмосфера: на окнах сверкали гирлянды, ёлка блестела шарами, а воздух был пропитан ароматом хвои, имбирного печенья и свежесваренного глинтвейна. Анна мечтала о тихом отдыхе с мужем Максимом и их четырёхлетней дочкой Лизой — уютных вечерах перед телевизором, настольных играх и прогулках по заснеженным аллеям. Но судьба, как это часто бывает, подготовила для неё совершенно иной сценарий.

 

Вечером 1 января входная дверь распахнулась, и в квартиру ворвался вихрь родственников: свекровь Вера Ивановна, свёкор Борис Павлович, младшая сестра Максима Катя с мужем Олегом и их сыновья — шестилетний Артём и девятилетний Дима — наполнили дом шумом и чемоданами.

 

— Мы к тебе на пару деньков, Анечка! — радостно воскликнула Катя, стягивая шапку и отряхивая с волос снежинки. — Новый год — это же семейный праздник, правда?

 

Анна натянуто улыбнулась, стараясь подавить лёгкую панику. Она любила семью Максима, но их внезапные визиты всегда превращали её дом в арену хаоса. И всё же она решила: раз уж Новый год — надо радоваться.

 

В первый день Анна старалась держать марку идеальной хозяйки. Накрывала на стол, разливала чай, убирала крошки и пыталась присматривать за Лизой, которая тихонько жаловалась ей, пока её кузены носились по квартире. Вера Ивановна, как обычно, начала разговор о давлении и «ужасных врачах», а Борис Павлович занял диван, включив спортивный канал на полную громкость.

 

— Аня, у вас в Москве есть такие врачи? Может, они чудеса творят? — с надеждой спросила свекровь, помешивая сахар в чашке.

 

— Конечно, есть, — рассеянно ответила Анна, уворачиваясь от Артёма, промчавшегося с плюшевым кроликом Лизы.

 

Дети сразу устроили бунт. Дима разобрал конструктор Лизы на мельчайшие детали, а Артём случайно опрокинул коробку с фломастерами. Лиза сжала кулачки и закричала:

 

— Это моё!

 

— Ну не ссорьтесь, детки, — рассеянно сказала Катя, не отрываясь от экрана телефона. — Вы же семья, делитесь!

 

К вечеру Анна чувствовала себя выжатой, как лимон. Убирала, готовила, улыбалась, пока Максим пытался разрядить обстановку шутками, но вскоре сдался и присоединился к отцу смотреть хоккей.

 

— Ань, может, не стоит так переживать? — прошептал он мимоходом. — Они же скоро уедут.

 

— Скоро? — скептически усмехнулась Анна, вытирая пятно от компота со стола. — Что-то не похоже.

 

 

—

 

На следующий день хаос только усилился. Борис Павлович включил телевизор с утра, Вера Ивановна решила «помочь» на кухне, критикуя Анины рецепты.

 

— Аня, картошку так не режут, надо мельче, — поучала она. — Я же говорила, суп недосоленный.

 

Тем временем Артём с Димой нашли краски Лизы и превратили стену в детской в импровизированное полотно для «шедевров». Анна, увидев разноцветного кальмара, лишь вздохнула.

 

— Катя, скажи детям, чтобы так не делали? — аккуратно попросила она.

 

— Ой, Ань, ну что ты! — рассеянно отмахнулась Катя. — Стены можно помыть, а вот детскую фантазию — не остановишь.

 

В тот вечер Анна была на грани. Она лежала в спальне, слушая, как за стенкой Дима с Артёмом устраивают гонки машинок, а Борис Павлович громко спорит с Олегом о политике. Её сердце разрывалось между жалостью к этим шумным, но родным людям и желанием закричать: «Хватит!»

 

— Ещё пару дней, — прошептала она, сжимая подушку. — Я справлюсь.

 

Но в глубине души она уже понимала: их «пару деньков» затянутся надолго.

 

 

—

 

На шестой день квартира превратилась в зону боевых действий. Гирлянды обвисли, ёлка потеряла половину иголок, а уют сменился ощущением вокзала. Дети окончательно захватили гостиную, построив из подушек и одеял крепость. Раскрашенные стены, разбросанные игрушки, липкие пятна от конфет на ковре — всё стало новой реальностью.

 

— Тётя Аня, смотри, что я нашёл! — гордо объявил Дима, вытаскивая из шкафа старый фотоальбом и размахивая им так, что страницы едва не порвались.

 

— Дима, осторожнее, это не игрушка, — попыталась вмешаться Анна, но её голос утонул в общем шуме.

 

Вера Ивановна, попивая чай, продолжала раздавать советы:

 

(Продолжение следует в следующем комментарии)

 

Вот продолжение и завершение истории в том же эмоциональном ключе:

 

 

—

 

Вера Ивановна, попивая чай, продолжала раздавать советы:

 

— Надо было ёлку побольше взять, тогда бы не осыпалась так быстро. И, кстати, окна давно мыли? А то отсвечивает…

 

Анна стояла у плиты, сжимая половник так, будто он был оружием. В груди копилась усталость, обида, раздражение — и всё это вот-вот должно было вырваться наружу. Но вдруг… Лиза подошла к ней, прижалась к ноге и тихо прошептала:

 

— Мам, я хочу домой. Настоящий…

 

Анна наклонилась к ней, обняла и улыбнулась — впервые за несколько дней по-настоящему. Всё стало ясно. Этот дом, её уют и покой — не музей для родственников, не гостиница, не развлекательный центр. Это их с Максимом и Лизой жизнь. И она имеет право защищать её.

 

Она вышла в гостиную, выпрямилась, глубоко вдохнула и сказала спокойно, но твёрдо:

 

— Дорогие мои. Я вас очень уважаю и ценю. Но я больше не могу тянуть всё на себе. Это наш дом, и мне нужна тишина, порядок и хотя бы немного уважения к моим силам. Поэтому — с завтрашнего дня каждый отвечает за себя. Готовит, убирает, присматривает за детьми. Или вы уезжаете. Серьёзно.

 

В комнате повисло гробовое молчание.

 

Катя уронила вилку.

 

Вера Ивановна приподняла брови.

 

Максим впервые за неделю встал с дивана и встал рядом с женой.

 

— Мама, папа… Она права, — поддержал он. — Мы не можем так дальше. Мы не одни живём.

 

Произошло то, чего Анна совсем не ожидала: никто не начал спорить. Олег первым встал, подошёл и сказал:

 

— Аня, прости. Ты права. Мы заигрались.

 

Смущённо закивали и остальные.

 

На следующий день в квартире стало тише. Дети убирали игрушки, Катя мыла посуду, Вера Ивановна даже похвалила Анины блины — «почти как у меня, только чуть нежнее». А через два дня гости уехали, оставив после себя не только усталость, но и… облегчение.

 

Анна стояла у окна, держала чашку кофе и смотрела, как Лиза рисует зайца — на бумаге, а не на стене. Максим подошёл сзади, обнял за плечи.

 

— Герой, — шепнул он.

 

— Не герой, — улыбнулась Анна. — Просто хозяйка своего дома.

 

А за окном продолжал падать снег. Тихо. Красиво. И — наконец — спокойно.