Состоятельная невестка терпела оскорбления от свекрови, пока не выявилось, кто на самом деле владелица дома

 

Анастасия нахмурилась, наблюдая за свекровью. Вера Сергеевна в очередной раз переставляла фотографии на камине, хотя хозяйка дома только вчера тщательно расставила их по своему вкусу.

 

— Теперь гораздо лучше, — произнесла Вера Сергеевна, с удовлетворением оглядывая результат своих трудов. — У тебя никогда не было чувства стиля.

 

Анастасия сжала зубы и промолчала. Три года брака научили её, что спорить со свекровью — это лишь пустая трата нервов.

 

— Мама, может, чаю? — Игорь вышел из кабинета, потирая уставшие глаза.

 

— Конечно, сынок! Пусть твоя жена заварит нам свежий чай. А заодно и ужин приготовит, — Вера Сергеевна бросила многозначительный взгляд на невестку.

 

Анастасия молча развернулась и отправилась на кухню. Любовь, когда-то казавшаяся вечной, начала давать трещины. Брак с Игорем начинался как настоящая сказка. Молодой архитектор покорил её сердце своей искренностью и талантом. Свадьба была скромной, но полной счастья.

 

Переезд в просторный двухэтажный дом стал новым этапом жизни. Анастасия никогда не акцентировала внимание на том, что недвижимость досталась ей от родителей. Дом долго пустовал, пока шёл ремонт. Она всегда избегала разговоров о деньгах и семейном состоянии.

 

— Анастасия, ты опять испортила мясо, — поморщилась свекровь, пробуя ужин. — В нашей семье так никогда не готовили.

 

— Извините, Вера Сергеевна, — Анастасия старалась сохранять спокойствие.

 

— Сынок, как ты это ешь? — женщина повернулась к Игорю. — Тебе нужна жена, которая умеет готовить!

 

Игорь неопределённо хмыкнул, продолжая есть. Его молчание ранило Анастасию сильнее любых слов.

 

Визиты свекрови стали регулярными до неприличия. Вера Сергеевна могла заявиться без предупреждения субботним утром и начать генеральную уборку. Анастасия находила выброшенные вещи, которые ей нравились: сувениры из путешествий, картины, подушки — всё, что не соответствовало вкусу Веры Сергеевны, безжалостно отправлялось в мусор.

 

— Мама, может, не стоит? — робко возразил однажды Игорь, увидев, как мать выбрасывает коллекцию фигурок Анастасии.

 

— Не вмешивайся, сынок, — отрезала Вера Сергеевна. — Я знаю, как должен выглядеть дом приличного человека.

 

Анастасия стояла в дверях, наблюдая очередное вторжение на свою территорию. Внутри клокотала ярость, но девушка сдерживалась. Игорь беспомощно развёл руками и вышел из комнаты. Конфликт снова остался нерешённым.

 

На семейном обеде у тёти Игоря Анастасия случайно услышала разговор на кухне.

 

— Представляешь, мой сын купил такой дом! — хвасталась Вера Сергеевна двоюродной сестре. — Сам заработал, без всякой помощи.

 

— А жена? — поинтересовалась родственница.

 

— Анастасия? — свекровь фыркнула. — Что она может? Только тратить деньги Игоря умеет.

 

Родственники кивали. Никто не знал правды. Никто, кроме Анастасии, слушавшей этот разговор в коридоре. По спине пробежал холодок. Лицо молодой женщины окаменело от обиды.

 

Месяцы шли, а ситуация только усугублялась. Вера Сергеевна уже открыто называла дом своего сына «нашим семейным гнездышком». Игорь, казалось, привык к такому положению вещей. Он не вмешивался, когда мать критиковала Анастасию, и молчал, когда жена искала поддержки.

 

— Как ты можешь это терпеть? — спросила лучшая подруга, когда они встретились в кафе.

 

— Я люблю его, — просто ответила Анастасия, водя ложкой по десерту.

 

— Любовь не должна превращать тебя в половую тряпку.

 

Анастасия понимала, что подруга права, но продолжала надеяться на перемены. Терпение таяло с каждым днём. Врать семье Игоря о том, что он делает всё для них, было мучительно. Но муж просил, умолял. И Анастасия каждый раз сдавалась.

 

Юбилей свадьбы родители Игоря решили отметить праздником в доме молодожёнов. Анастасия согласилась, хотя предчувствовала неприятности. Дом наполнился гостями, родственниками.

 

— Добро пожаловать в наш дом! — Вера Сергеевна встречала гостей так, словно это она была полноправной хозяйкой.

 

Анастасия наблюдала за происходящим со стороны. Её руки дрожали от едва сдерживаемой ярости. Но настоящим ударом стал тост свекрови. — …Я горжусь своим сыном, — с улыбкой сказала Вера Сергеевна, звонко постукивая бокалом. — Он построил этот дом своими руками, стал настоящим мужчиной. А мы, женщины, должны быть благодарны за то, что можем в нём жить.

 

Аплодисменты заполнили комнату. Кто-то даже выкрикнул: «Молодец, Игорь!» Анастасия медленно встала со стула. Она больше не могла молчать.

 

— Простите, — её голос прозвучал спокойно, но уверенно. — Но я не могу позволить дальше распространять ложь.

 

В комнате повисла тишина. Все взгляды устремились на неё.

 

— Этот дом принадлежал моим родителям. После их гибели он перешёл мне по наследству. Все документы оформлены на моё имя. Игорь… — она повернулась к мужу, — никогда не платил за него ни копейки.

 

Вера Сергеевна побледнела.

 

— Что ты несёшь?! — выдохнула она.

 

— Истину, Вера Сергеевна. Вы приходите сюда, переставляете мебель, выбрасываете мои вещи, называете этот дом «вашим», унижаете меня — в моём собственном доме. И я молчала. Ради мужа. Ради иллюзии семьи.

 

Игорь вскочил, пытаясь взять жену за руку.

 

— Настя, не сейчас, пожалуйста…

 

— Именно сейчас, — она выдернула руку. — Ты был свидетелем всего, но ни разу не встал на мою сторону. Я устала быть удобной. Устала молчать. Сегодня я выбираю себя.

 

Она повернулась к гостям.

 

— Вы можете остаться и праздновать. Но не в моём доме. Прошу всех покинуть его в течение часа.

 

Гости переглянулись. Кто-то поспешно встал, кто-то остался сидеть в шоке. Вера Сергеевна сжала губы, Игорь выглядел растерянным.

 

Анастасия ушла в спальню, где позволила себе расплакаться впервые за долгое время. Но это были слёзы не боли — это были слёзы освобождения.

 

На следующий день Игорь собрал вещи и ушёл. Вера Сергеевна больше не появлялась. Настя осталась одна — в тишине, в доме, который снова стал её. Она переставила фотографии так, как ей нравилось. Вернула подушки, купила новые цветы, вдохнула жизнь в каждый угол.

 

Через несколько месяцев она открыла мастерскую в одной из комнат — давно мечтала вернуться к творчеству. Постепенно дом наполнился голосами новых друзей, запахом выпечки и музыкой.

 

А сердце, долгое время раненое, зажило. И когда весной в её жизнь пришла новая любовь — тихая, взрослая, без театра и

лжи, — Анастасия уже знала цену себе.

 

И больше никогда не позволила никому её занизить.