Узнав от врача, что свекровь перенесла её выписку на неделю, жена толстосума почуяла недоброе и упросила санитарку проследить за муженьком…

 

Ольга с трудом поднялась с кровати, морщась от болевых ощущений. Рядом, в детской больничной колыбели, громко заявлял о своих потребностях её маленький сын. У неё сильно ныл живот после хирургического вмешательства, и казалось, будто кто-то стучит молотком по голове – последствия спинальной анестезии. «Один случай из сотни», — печально констатировал анестезиолог, когда женщина пожаловалась на невыносимую головную боль. По словам врачей, состояние должно было пройти само собой, но у Оли было ощущение, что эти симптомы останутся навечно.

 

Грудное вскармливание временно запретили из-за наркоза, поэтому женщине предстояло отправиться в санузел, чтобы подготовить бутылочку для кормления своего богатыря. А малыш действительно был крупным – пятьдесят четыре сантиметра роста и пять килограммов веса. Из-за большого размера плода Ольге пришлось экстренно делать кесарево сечение.

 

Держась за стены, она направилась готовить еду для новорожденного. Самочувствие было ужасным, и она поинтересовалась у неонатолога, можно ли найти кого-то для присмотра за ребенком. Однако, встретив осуждающий взгляд врача и получив лекцию о важности тесной связи между матерью и новорожденным, тут же замолчала. В коридоре ей повстречалась санитарка Катя – очень приятная девушка, которая убирала палату и часто предлагала помощь Ольге в уходе за малышом.

 

«Ну что ты встала? Я же вижу, как у тебя раскалывается голова. Зачем я тебе свой номер телефона оставила?» – заботливо упрекнула женщину Катерина.

 

«У тебя и так полно работы, а тут еще я со своими трудностями», — смущенно улыбнулась Ольга.

 

«Какие это трудности? Это настоящее счастье, что у тебя родился здоровый и прекрасный сынок. Боль пройдет незаметно, вот увидишь. Просто потерпи. Всего-то три дня прошло», — сказала Катя, забирая у Оли бутылочку, — «Иди в палату, я сейчас все сделаю сама.»

 

Женщина вернулась в палату к плачущему сыну и взяла его на руки. Малыш был очень милым – пухленьким, с огромными голубыми глазами, он напоминал спелое яблочко, которое хотелось укусить.

 

Попав к маме на руки, он уставился на неё еще плохо видящим взглядом и затих, почувствовав знакомое тепло.

 

«И как мы назовем тебя, наше маленькое сокровище?» – спросила у сына Оля, целуя его маленький носик.

 

Они с мужем принципиально не хотели узнавать пол ребенка до рождения. Точнее, не хотела Ольга, а Руслан утверждал, что ему все равно кто родится – главное, чтобы был здоровеньким. Но она почему-то была уверена, что муж мечтает о сыне. Женщина хотела назвать мальчика Русланом, в честь отца, но мнение мужа по этому поводу пока не знала.

 

Родив малыша, она отправила сообщение супругу, на что получила в ответ только картинку в виде сердечка и больше ничего. Третий день телефоны мужа и свекрови не отвечали. Это было очень странно, потому что раньше они никогда никуда не исчезали. Ольга позвонила секретарю фирмы, которой владели Руслан и его мать, но та спокойным голосом ответила, что все в порядке и хозяева, скорее всего, находятся в удаленном лесхозе, где может не быть мобильной связи. Муж и свекровь владели деревообрабатывающим заводом, поэтому выезды в лесхозы были обычным делом.

 

«А вот и наш голодный малыш!» – ласково произнесла Катя, передавая Ольге бутылочку с теплой смесью. Она помогла маме накормить сына и, уложив довольного мальчика в кроватку, нежно улыбнулась.

 

«Катя, огромное тебе спасибо! Что бы я без тебя делала?» – поблагодарила девушку Оля.

 

«Перестань. Мне это только в радость», — отмахнулась санитарка, — «Вот выпишешься через пару дней, и снова я одна здесь буду. Я ж человек-невидимка.»

 

«Ты – удивительный человек, и я уверена, что мы станем отличными подругами!» – заверила Ольга.

 

Екатерина грустно улыбнулась и вышла из палаты. Большинство рожениц, которым помогала девушка, ограничивались несколькими сообщениями после выписки и потом навсегда забывали о ней. Екатерина страшно хотела с кем-то подружиться по-настоящему. У неё никого в этом мире не было. Детдомовская девочка, со слабым здоровьем, всегда была объектом насмешек в детстве и стала просто незаметной во взрослом возрасте. А ведь у неё даже была профессия парикмахера, но, придя работать в салон, она просто не смогла влиться в коллектив красивых, ярких, самоуверенных женщин. Катя пыталась устроиться дворником или уборщицей, но ее, бледную сорокакилограммовую девушку никто брать не хотел. Соседка по общежитию, в котором жила Катерина после выпуска из детдома, посоветовала ей обратиться в больницу, где всегда требовались санитарки… …Так Катя и оказалась в роддоме. Работа была тяжелая, иногда неблагодарная, но здесь хотя бы никто не смотрел на неё с презрением. А ещё — здесь были младенцы. Маленькие, тёплые, пахнущие молоком и надеждой. Их плач не раздражал Катю, наоборот, успокаивал. В этих звуках было что-то живое, настоящее, что давало ей ощущение нужности. Особенно когда одна из мамочек — как Ольга — смотрела на неё не как на пустое место, а как на человека.

 

Катя зашла в техническую комнату и присела на скамеечку у стены. Из кармана формы она достала телефон и открыла мессенджер. Сообщения от той самой “жены толстосума” сыпались одно за другим: «Катерина, вы проверили? Он был у неё?» «Я переведу вам двойную сумму, только дайте точную информацию!»

 

Катя вздохнула. Сначала всё это казалось ей игрой. Ну пришла какая-то дамочка в палату после кесарева, попросила помочь присматривать за ребёнком — что тут такого? Потом выяснилось, что муж этой дамочки — Руслан, богатый предприниматель. А жена, лежащая в VIP-палате на другом этаже, почему-то до ужаса боялась, что её муж завёл себе любовницу. Узнав, что Руслан часто заходит на этаж, где лежит Оля, она моментально связалась с Катей через врача. И теперь буквально заваливает сообщениями.

 

«Он заходил к ней сегодня?» «Сколько он пробыл у неё в палате?» «Была ли она в халате? Что она сказала?»

 

Катя сперва хотела отказаться — ей не нравилось вмешиваться в чужие дела. Но потом вспомнила, что до конца месяца ещё далеко, а зарплаты не хватит даже на оплату койки в общаге. Женщина предложила круглую сумму — и Катя сдалась.

 

Но теперь… теперь ей становилось не по себе. Ольга была ей по-настоящему симпатична. Такая простая, искренняя, не смотрящая на других свысока. И сынок у неё такой хороший… А Руслан, оказывается, даже не заходил к ней в палату. Катя видела, как он приезжал в больницу, но поднимался только к матери, которая, как выяснилось, действительно перенесла выписку. Значит, его жена зря переживает? Или всё не так просто?..

 

Размышления Катерины прервал звук шагов. Она вздрогнула и быстро убрала телефон в карман. В коридор вошёл сам Руслан. Высокий, хорошо одетый, уверенный в себе. Катя сразу отступила в сторону, пряча взгляд.

 

— Простите, вы не подскажете, как пройти в палату номер 305? — спросил он.

 

Катя открыла рот, но не сразу смогла заговорить. Сердце забилось чаще. Он всё-таки идёт к Ольге.

 

— Да, конечно… — наконец вымолвила она, — Прямо по коридору, вторая дверь слева.

 

Руслан поблагодарил и ушёл. Катя осталась стоять с пылающими щеками и странным чувством в груди. Через несколько минут её телефон снова завибрировал.

 

«Катерина! Он у неё? Что происходит? Ответьте немедленно!»

 

Девушка сжала в руке трубку. Что теперь делать? Ответить — и предать Ольгу? Или промолчать и потерять обещанные деньги? А может, попытаться разобраться, что вообще происходит?..

 

Катя медленно пошла в сторону палаты 305, не зная, что именно она хочет услышать за этой дверью — признание, скандал или… что-то совершенно неожиданное.

 

…Остановившись у приоткрытой двери, Катя не осмелилась войти. Внутри слышались приглушённые голоса. Она сделала шаг в сторону и замерла, прислонившись к стене, словно случайно оказалась рядом.

 

— Привет, Оля, — услышала она мягкий, немного уставший голос Руслана. — Я пришёл… прости, что не раньше.

 

— Где ты был? — в голосе Ольги не было ни злости, ни упрёка. Только усталость. — Три дня. Я думала… я не знала, что думать. Ни одного звонка, ни смс. Даже твоя мать не выходила на связь.

 

— Мы действительно были в лесхозе, — тихо сказал он. — Только я уехал один. Мама… она не хотела, чтобы я приезжал. Сказала, что всё равно не поймёшь.

 

— Что понять? — Оля приподнялась, её голос стал настороженнее. — Руслан, что происходит?

 

Руслан долго молчал, прежде чем выдохнуть:

 

— Она была против всего этого. Против тебя. Против ребёнка. С самого начала. Сказала, что ты охотишься за деньгами. Что ты специально забеременела. Я пытался ей объяснить, что люблю тебя, что хочу семью. Но она…

 

Катя, стоявшая за дверью, прижала ладонь к губам. Она не ожидала этого. Руслан казался уверенным, даже холодным. А сейчас — он звучал так, будто оправдывался, будто защищал то, что ему дорого.

 

— Но почему ты молчал? Почему исчез?

 

— Я не знал, как правильно поступить. Всё слишком запуталось. Мама… она пошла к юристу. Хотела изменить завещание. Я уехал, чтобы не наделать глупостей. Чтобы подумать. А потом, когда ты родила… я не смог. Просто не смог приехать. Стыдно. Боялся, что ты меня прогонешь. Или хуже — скажешь, что я тебе больше не нужен.

 

Ольга молчала. Только слышалось тихое посапывание малыша, спящего в кроватке.

 

— А теперь ты здесь, — наконец сказала она. — Почему?

 

— Потому что хочу быть рядом. С тобой. С сыном. Мне всё равно, что думает мама. Пусть ненавидит, пусть выгонит из бизнеса — я устал жить по её правилам.

 

Катя отпрянула от двери, её глаза наполнились слезами. Она почувствовала, как внутри у неё что-то тёплое сжимается — не от зависти, нет. От радости. От облегчения. Всё оказалось совсем не так, как представляла ревнивая жена в вип-палате. И Оля… она заслуживала счастья.

 

Телефон снова завибрировал в кармане. Катя достала его, но на этот раз вместо ответа просто нажала “Выключить звук” и убрала обратно.

 

Она больше не хотела быть шпионкой. Не хотела предавать доверие.

 

В этот момент из палаты вышел Руслан. Он выглядел растерянным, но взгляд его был твёрдым. Катя подняла глаза.

 

— Спасибо, — неожиданно сказал он, — За то, что помогаете ей. Я знаю, это много значит для Оли.

 

Катя кивнула, не зная, что ответить. Он ушёл, а она осталась стоять, чувствуя, как внутри у неё что-то меняется. Возможно, это и был тот самый момент, когда человек из “невидимки” становится кем-то значимым. Хоть для самой себя.

 

А на другом конце больницы, в роскошной палате, нервно ходила по комнате женщина с ухоженными рука

ми и холодным взглядом. Телефон в руке молчал. И с каждой минутой её тревога превращалась в ярость…