Успешный хирург запретил супруге иметь детей, но через 6 лет судьба преподнесла ему сюрприз.

 

— Неужели тебе не надоело это загородное уединение? — Максим поднялся с кресла, потянулся и обернулся к супруге. — Как ты не устаешь от этого?

 

— Максим, о какой усталости ты говоришь? — Ирина оторвала взгляд от грядки. — Или, может, ты хочешь предложить свою помощь? Как раз изгородь требует внимания.

 

Супруг энергично замахал руками.

 

— Нет, избавь меня от этого, пожалуйста. Ты же знаешь, какой из меня садовод — никудышный. Да и не по душе мне все это. Хотя…

 

— Я знаю, сейчас скажешь, что овощи и заготовки с участка гораздо вкуснее магазинных, — перебила она.

 

— Ну вот видишь, тебе больше нравится отдыхать дома или в городе, а мне — именно так.

 

— Да уж, в этом ты меня удивляешь. Казалось бы, взяла бы и съездила на море. У тебя же более свободный график. Но нет, торчишь на своей даче.

 

— На нашей, — поправила Ирина. — Вот погоди, состаришься, будешь проситься на природу, свежим воздухом подышать, а я тебя не возьму.

 

— Ах ты! — Максим шутливо потянулся к жене, но та ловко увернулась.

 

Ирина встала с другой стороны кровати.

 

— Максим, у тебя через час дежурство. Тебя пациенты ждут.

 

Муж с сожалением посмотрел на часы.

 

— Да, ты как всегда права. Жду тебя завтра. Посмотрю на погоду. Если хорошая, останусь до воскресенья.

 

— Ну, решай сама. Я всё равно весь день буду отсыпаться после смены, когда выйду с больничного. Ещё несколько суток через сутки, и я не то что оперировать не смогу — вообще на ходу засыпать буду.

 

— Всё будет хорошо. Ты у меня самый лучший врач, и заснуть на ходу себе не позволишь, — уверенно сказала Ирина.

 

Максим подошёл и обнял жену.

 

— Ты у меня такая… Знаешь, мне все завидуют, потому что лучше жены, чем ты, нет. Иногда ловлю себя на мысли, что верю тебе даже больше, чем себе. Всё, я в душ, а то в отделение опоздаю.

 

— Ты не можешь опоздать, — произнесла Ирина. — Ты можешь только задержаться.

 

Муж поднял палец вверх в знак согласия, кивнул и скрылся в ванной.

 

Ирина стала собирать вещи. Она старалась ездить на дачу каждые выходные. Зимой не всегда получалось. Муж никак не мог понять, что можно делать в деревне в сильные морозы. Они с Максимом жили вместе уже десять лет. Поженились не зелёными юнцами — и Максим, и Ирина к тому моменту уже имели дипломы о высшем образовании и оба работали.

 

Максим был очень целеустремлённым. Он точно знал, чего именно хочет, и ни на шаг не отступал от плана. Нужно признать, у него неплохо получалось. Он медленно, но уверенно продвигался вверх по карьерной лестнице, при этом не забывая, что он хороший хирург.

 

И действительно, он был отменным врачом. Брался за безнадёжные случаи и побеждал. А еще? Еще Максим не хотел детей. Категорически. Однажды…

 

Они даже расстались из-за этого. Но это было давно, лет шесть назад. Ирина вздохнула. Хорошо, что Максим идёт на сутки. Значит, они нигде не смогут случайно встретиться в городе. Но всё равно, нужно быть очень осторожной.

 

Максим быстрым шагом направлялся к своему кабинету.

 

— Максим Андреевич, доброе утро! — Навстречу ему шла Катюша.

 

Катюшу недавно назначили медсестрой, и не без его помощи. Максим быстро осмотрелся вокруг. Никого. Хлопнул Катю по мягкому месту.

 

— Привет, как ты? Всё хорошо? Соскучилась?

 

Максим почувствовал жар, но быстро отступил.

 

— Так, иди работай, — скомандовал он и открыл дверь кабинета.

 

Связь с Катей длилась уже несколько лет. Он то словно просыпался и говорил ей, что отношения окончены, то снова сам же их возобновлял. Катя довольно спокойно относилась к этим эмоциональным качелям.

 

Она давно была замужем. Впрочем, Максим тоже был женат, и жену свою Ирину любил. Им просто хотелось разнообразия, каких-то острых ощущений. В браке таких новых чувств уже не испытаешь.

 

Максим Андреевич переоделся, просмотрел истории болезней, которые уже лежали на столе, и направился на обход.

 

— Максим Андреевич, когда вы меня уже выпишете? Сил моих лежать тут больше нет. У меня же дети, хозяйство. Муж там один не справится, — обратилась к нему пациентка.

 

Максим улыбнулся высокой статной женщине. Ей было около пятидесяти, и привезли её из деревни. У Галины, так звали пациентку, была грыжа, которую Максим вправлял и зашивал. Дело было непростым, потому что грыжа появилась не вчера. Уже потом, когда женщина отошла от наркоза, он решил с ней поговорить.

 

— Скажите, как вы терпели? Ведь давно болело, а?

 

Та махнула рукой.

 

— Ой, ну болело и болело. Если на все болячки внимание обращать, то и жить нельзя. У меня три коровы, огород почти гектар, свинья. Дом у меня большой, деток трое. Мне работать нужно, а не на всякое такое внимание обращать. Доктор, вы меня только долго не держите. Мне домой позарез надо.

 

Максим замер на пороге, не в силах оторвать взгляд от мальчика. Тот смотрел. …Тот смотрел на него так, будто узнал. Словно что-то в лице хирурга показалось ему знакомым.

 

Мальчику было лет шесть, может, чуть старше. Темноволосый, с большими, цепкими глазами. Он стоял за спиной медсестры и тихо держал в руках игрушечную машинку. Максим почувствовал, как у него пересохло во рту.

 

— Это кто? — кивнул он в сторону ребёнка.

 

— Это сын Галины, — ответила дежурная медсестра. — Мальчику не с кем было остаться в деревне, вот и привезли с собой. Послушный, тихий, проблем с ним никаких.

 

Максим кивнул, но всё внутри него словно сжалось. Он не сразу понял, почему так. Что-то в чертах ребёнка… нос, линия подбородка, взгляд. Нет, не может быть.

 

Он прошёл дальше по коридору, но через пару минут вернулся к ординаторской, вызвал медсестру.

 

— Возьми у Галины полную анамнезу. Всё — роды, от кого дети, где и когда. Особенно по последнему ребёнку. Мне нужно это в карте видеть.

 

Медсестра удивилась, но не стала задавать вопросов — хирурги нередко требовали уточнений, особенно послеоперационных.

 

Максим закрылся в кабинете, сел за стол, глядя в одну точку. Мысли путались.

 

Шесть лет назад.

 

Тогда, когда Ирина ушла. Они не просто поссорились. Он сказал ей прямо, что не хочет детей. Что считает, что это мешает карьере, что ему не нужен ни плач по ночам, ни подгузники, ни садики. Ирина плакала. Говорила, что мечтает о ребёнке. Тогда он резко поставил точку.

 

Она ушла. На несколько месяцев.

 

А потом — вернулась. Спокойная, молчаливая, будто смирившаяся. Больше разговоров о детях не было. Он думал, что победил. Или что она просто передумала.

 

А может быть…

 

Он поднялся, снова пошёл к палате Галины.

 

— Галина, расскажите мне, как вы оказались у нас? Кто привёз вас в город?

 

Женщина удивилась, но ответила:

 

— Да сосед помог. У меня тогда плохо совсем было. А потом… да я и не сразу поняла, что это грыжа. Всё терпела. А ребёнка… ну, Димка у меня от другого. Мужа давно нет. Этот от человека, с которым я однажды встретилась, — она немного смутилась. — Я тогда в город ездила по делам… и… ну, это уже, считайте, моя личная история.

 

Максим замер.

 

— А вы не помните, как звали этого человека?

 

Галина засмеялась.

 

— Не знаю даже, как вам сказать. Врач он был. Такой весь важный, красивый. У него тогда конференция какая-то была. Я в гостинице остановилась. Мы там и встретились. Было это… шесть лет назад, осенью.

 

Максим закрыл глаза.

 

Он чувствовал, как земля уходит из-под ног. Он не помнил имени той женщины. Помнил только, что был пьян. Тогда он думал, что Ирина ушла навсегда. И позволил себе слабость. Одну ночь. Он даже не был уверен, что всё это было на самом деле. А теперь — мальчик. Шесть лет. Та же осень.

 

Он снова взглянул на ребёнка.

 

— Привет, как тебя зовут? — спросил он, присев на корточки.

 

— Дима, — ответил тот просто.

 

Максим посмотрел в его глаза. Они были… его.

 

Он вышел из палаты, не попрощавшись. Телефон в кармане дрожал — сообщение от Ирины.

 

> «Максим, когда вернёшься, нам надо поговорить. Это важно.»

 

 

 

Он знал: судьба больше не стучится — она врывается.

 

Глава последняя. Подарок судьбы

 

Максим вернулся домой уже далеко за полночь. Он не слышал ни звуков телевизора, ни шума воды — только тишина. Тишина, наполненная ожиданием. Ирина не спала. Она сидела на кухне, с чашкой чая в руках, и смотрела в окно.

 

Когда он вошёл, она не повернула головы, лишь произнесла:

 

— Ты ведь всё понял, да?

 

Максим снял пальто, сел напротив. Его лицо было бледным, глаза — усталыми, будто он только что вышел из операционной, где боролся не за чью-то жизнь, а за свою собственную.

 

— Это мой сын? — тихо спросил он.

 

Ирина молчала. Лишь спустя минуту кивнула.

 

— Почему ты не сказала мне раньше?

 

Она поставила чашку, сцепила пальцы.

 

— Потому что ты сам всё сказал за меня. Ты ведь был категоричен. “Дети — это тормоз. Я не хочу их. Никогда.” Помнишь?

 

Он отвёл взгляд.

 

— Помню. — Пауза. — Но почему ты вернулась?

 

Ирина вздохнула. На её лице не было ни упрёка, ни злости. Только печаль, глубокая, как ночь за окном.

 

— Потому что любила. Потому что надеялась, что ты изменишься. Или хотя бы полюбишь меня такой, какая есть. С сыном. Я хотела рассказать тебе. Но боялась. Защищала его. От боли. От отказа. От тебя.

 

— А отец? — выдохнул Максим. — Кто в документах?

 

— Мой знакомый. Хороший человек. Мы договорились. Он помог мне, дал Диме свою фамилию. Никто ничего не знал. Даже ты. Хотя… — она улыбнулась — ты не мог не догадаться. Он ведь вылитый ты.

 

Максим закрыл лицо руками. Всё внутри него кричало. Сожаление, вина, шок. Но громче всего билось сердце. Оно тянулось к ребёнку. К тому, кого он даже не знал — но уже чувствовал, как своё продолжение.

 

— Где он сейчас?

 

— У моей подруги. Я привезла его в город. Я не могла больше скрывать. Дима стал задавать вопросы. Слишком много. Он умный мальчик, он всё чувствует. И ты… ты тоже чувствовал, верно?

 

Он кивнул.

 

— Сегодня, в больнице… Я увидел его. Он стоял у двери. И смотрел так, как будто заглянул прямо в душу. Я не мог… не узнать.

 

Тишина снова окутала комнату. Но теперь она была другой — мягкой, почти тёплой. Как дыхание ребёнка на щеке, как первый снег за окном.

 

— Я хочу его увидеть, — сказал Максим. — Нет, не так. Я хочу быть рядом. С тобой. С ним. Если ты позволишь. Если… он меня примет.

 

Ирина встала. Медленно подошла, положила руку ему на плечо.

 

— Он ждёт тебя, Максим. Всю жизнь ждал. Просто не знал, кого именно ждёт.

 

 

—

 

Они пришли к дому подруги рано утром. Дима сидел у окна, играл с той же машинкой. Увидев Ирину, побежал к ней и крепко обнял. Максим замер у порога. А потом мальчик повернулся к нему, посмотрел долгим внимательным взглядом… и вдруг протянул руку.

 

— Папа?

 

Максим почувствовал, как его сердце оборвалось — и сразу же вновь забилось, с новой силой.

 

Он опустился на колени, обнял сына и прошептал:

 

— Прости. Я был глуп. Но теперь я с тобой. Всегда.

 

 

—

 

Шли дни. Максим не изменился в одночасье — он всё так же оставался требовательным врачом, блестящим хирургом. Но теперь по вечерам он не спешил в ординаторскую, а ехал домой — туда, где его ждали. Где его сын рассказывал о динозаврах и спрашивал, как устроено сердце. Где Ирина, с нежной улыбкой, готовила ужин и слушала, как двое самых родных ей мужчин спорят, кто круче — Тираннозавр или папа-хирург.

 

Судьба действительно умеет удивлять. Иногда — больно. Иногда — слишком поздно. Но порой она всё же даёт шанс.

 

А самое важное — не упустить его.