— Я уже сказала тебе и повторять не буду! Твоя сестра и её парень не проживут у нас и недели.

 

— Я уже сказала тебе и повторять не буду! Твоя сестра и её парень не проживут у нас и недели. — повторила Олесия, отворачиваясь от мужа и продолжая расставлять плюшевые игрушки на полке в детской.

 

— Ты как каменная стена, а? — Антон оперся о косяк двери, наблюдая, как его жена с трудом, медленно наклоняясь из-за огромного живота, пыталась навести идеальный порядок. — Им просто нужно где-то перекантоваться несколько дней. Хозяйка квартиры — сумасшедшая, даёт им только время собрать вещи.

 

— Неделя, несколько дней… — фыркнула Олесия, поглаживая живот. — Ты помнишь прошлый раз? «Брат, мы всего на недельку, ну максимум на две.» А в итоге? Три месяца! Три! Месяца! Я каждый день после работы приходила в квартиру, где повсюду немытые кружки, разбросанные вещи, и эта… Твоя сестра даже не думала что-то делать по дому.

 

Антон опустил глаза. Конечно, он помнил. И ссоры, и постоянное напряжение, и как в итоге Олесия поставила ультиматум — или Кристина съезжает, или он уходит вместе с ней.

 

— Сейчас всё будет по-другому, — мягко начал Антон. — Кристина пообещала…

 

— Всё. Хватит. По-другому, — отчеканила Олесия, повернувшись к мужу лицом. — Потому что Кристины здесь не будет. Антон, посмотри на меня. — Она положила руки на живот. — До родов две недели. Две! У нас маленькая квартира. Всё готово для малыша. Я еле хожу. Мне нужен покой и отдых, а не ваши ночные разговоры с Кристиной на кухне до двух ночи, не её музыка из комнаты, не её парень, который опять будет ходить по квартире в одних трусах, как в прошлый раз.

 

Антон отвернулся, стараясь не вспоминать неловкий момент, когда Денис, только начав встречаться с Кристиной, вышел из душа в минимуме одежды прямо в коридор, где стояла Олесия.

 

— Это моя сестра. У неё проблемы…

 

— У меня тоже проблемы, Антон! — голос Олесии повысился. — Проблема в том, что мой муж сначала обещает своей сестре, что она может у нас пожить, а потом ставит меня перед фактом! Ты хоть раз спросил, что я об этом думаю? Хоть раз задумался, каково мне — делить нашу крошечную квартиру ещё с двумя людьми?

 

— Я… — Антон растерялся. — Да, это моя вина. Но она звонила, плакала, я не смог ей отказать. Кристина пообещала, что они с Денисом активно будут искать квартиру. И хотела извиниться за прошлый раз…

 

— Извиниться? — язвительно усмехнулась Олесия. — За то, что три месяца ела нашу еду и не думала покупать свою? За то, что приводила шумных друзей, пока мы были на работе? За то, что я стирала её вещи, потому что она «не умеет пользоваться стиралкой»? За то, что постоянно брала мои вещи на вечеринки?

 

Антон молчал. Он не мог защитить сестру, потому что Олесия была права во всём. Кристина, его младшая сестрёнка, всегда была избалована. Родители во всём ей потакали, а когда они погибли в автокатастрофе пять лет назад, Антон взял на себя роль опекуна, хоть Кристине тогда уже было восемнадцать.

 

— Я с ней поговорю, — сказал Антон. — Объясню, что так не получится.

 

— Ты уже ей пообещал? — прищурилась Олесия.

 

— Ну… — Антон опустил плечи.

 

— Боже мой, Антон! — вскрикнула Олесия. — Ты сказал ей, что они могут прийти! Даже не посоветовавшись со мной!

 

— Я думал, ты поймёшь…

 

— Я понимаю только одно, — Олесия подошла к мужу. — Или ты сейчас звонишь сестре и говоришь, что она не может приехать, — она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, — или… не знаю, что будет. Но я точно не собираюсь терпеть её наглость и лень прямо перед родами.

 

Антон почувствовал себя ужасно. Он и правда не подумал о ней, о её состоянии, о том, как важно для неё сейчас иметь спокойное место, где можно подготовиться к рождению ребёнка.

 

— Хорошо, — тихо сказал он. — Я ей позвоню.

 

Но внутри всё сжалось от мысли, что он подведёт свою младшую сестру, которую всю жизнь обещал защищать. Дверь хлопнула так сильно, что книги на полке в коридоре упали. Олесия медленно опустилась на диван, чувствуя, как малыш внутри реагирует на стресс сильным толчком. Она положила руку на живот, стараясь успокоить ребёнка и себя.

 

Антон ушёл. Взял ключи, телефон и вышел из квартиры после того, как попытка позвонить Кристине закончилась очередной ссорой.

— «Я не могу просто так ей отказать», — заявил он.

— «А со мной посоветоваться было нельзя?» — возмутилась Олесия.

 

Было около десяти вечера. Олесия знала, что муж не вернётся — скорее всего, снова пошёл к своему другу Паше, у которого уже ночевал после их крупных ссор. И от этой мысли на душе стало ещё тяжелее.

 

Телефон завибрировал — сообщение:

«Я устал от всего этого, Олесь. Ты постоянно раздражаешься, ты ничем не довольна. Я переночую у Паши. Поговорим завтра.»

 

Олесия не ответила. А что сказать? Что она не преувеличивает, а защищает их маленькую семью, пока ещё состоящую только из двух человек? Что у неё нет ни сил, ни желания снова терпеть присутствие Кристины, которая воспринимает их квартиру как отель с полным обслуживанием?

 

Телефон снова ожил — на этот раз звонок. Олесия посмотрела на экран и сжала губы. Кристина. Видимо, Антон уже успел её проинформировать.

 

— Алло, — голос Олесии был сухим.

 

— Привет, Олесь! — голос Кристины был слишком жизнерадостным и дружелюбным. — Как дела? Как малыш?

 

— Нормально, — коротко ответила Олесия, не желая вдаваться в подробности и участвовать в этом фальшивом диалоге.

 

Кристина помолчала пару секунд, потом перешла к делу:

 

— Антон сказал, что ты против, чтобы Денис и я пожили у вас пару дней. Знаешь, я была очень удивлена. Мы ведь семья.

 

Олесия усмехнулась. Да, «семья» — когда Кристине что-то нужно. И совсем не «семья», когда Олесия просила хотя бы помыть за собой тарелку.

 

— Кристина, у меня роды через две недели. Мне нужен покой.

 

— Мы даже не будем тебе мешать! — воскликнула Кристина с энтузиазмом. — Денис весь день работает, я тоже буду искать жильё, помогать тебе…

 

— Как в прошлый раз? — не сдержалась Олесия. — Когда я вставала на работу в шесть утра, а вы с Денисом смотрели фильмы до трёх ночи? Или когда ты обещала приготовить ужин, но считала, что пицца из доставки — это тоже «приготовила»?

 

— Олесь… извини, — голос Кристины изменился. Он стал… ниже, тише. — Я знаю, я злоупотребляла твоим терпением, знаю, что вела себя плохо. Но прошу тебя… Денис ушёл от меня.

 

Олесия застыла, крепко сжав телефон в руке.

 

— Он ушёл сегодня утром. Сказал, что больше не может выдерживать давление, что ему нужно пространство. Мне некуда идти. Я сплю в кафе, которое закрывается в полночь. Я… Я не хочу вернуться к вам ради дивана или бесплатной еды. Я просто… хочу почувствовать себя в безопасности. Понять, что я не одна в этом мире.

 

Молчание.

 

— Знаешь, мама укачивала меня, когда мне снились кошмары, — прошептала Кристина. — А ты всегда была рядом. Рассказывала сказки, чтобы я успокоилась. Заплетала мне тугие косы и говорила, что косы придают силы. Это правда, Олесь. Мне сейчас очень нужна эта сила.

 

Олесия почувствовала, как по щеке скатилась слеза — горячая и солёная. Малыш мягко пошевелился, будто тоже отреагировал на дрожащий голос тёти.

 

— Ты не поменяла лампочку за три месяца, — прошептала она, не удержавшись от упрёка.

 

— И мне стыдно. Очень. Возможно, я не заслуживаю вашей помощи… но всё равно прошу. Не навсегда. Просто на эту ночь. Я устала, Олесь. Мне холодно. И страшно.

 

Олесия закрыла глаза, мысли путались. Потом тихо сказала:

 

— Одну ночь. Только одну. Спишь на диване. Завтра утром помогаешь мне с посудой. И уходишь днём.

 

— Обещаю. Спасибо… спасибо, Олесь…

 

Олесия отключилась.

 

Через час дверь тихо открылась. Антон стоял за спиной у Кристины, опустив голову, пристыженный. Кристина вошла, бледная, с заплаканными глазами, неся маленькую сумку. Она увидела Олесию в гостиной — уставшую, с рукой на животе.

 

— Привет, — тихо сказала Кристина.

 

Олесия кивнула. А потом, увидев исхудавшую фигуру золовки, вздохнула:

 

— Клади сумку. Можешь принять душ. А потом — помоги мне разложить детские вещи.

 

Глаза Кристины снова наполнились слезами. Она кивнула и молча скрылась в ванной.

 

Антон подошёл, хотел что-то сказать, но Олесия прервала его взглядом.

 

— Поможешь мне сложить эти бодики? — прошептала она.

 

Он понял — это было тихое прощение. И он сел рядом с ней, положив руку на её живот.

 

— Спасибо, — прошептал он.

 

И в этой маленькой, уставшей от ссор квартире, в

тот вечер наступил покой. Не идеальный. Не вечный. Но настоящий. Семья — разбитая, склеенная неловко, но всё ещё стоящая.