«Мы остановимся в гостинице, а не у твоей мамы» — сказала я мужу. И вот что из этого вышло…

 

С громким щелчком я захлопнула чемодан и посмотрела на Дмитрия:

 

— Нет. В этот раз — только гостиница. Не у неё.

 

Он стоял у окна, крепко сжимая край шторы. Его лицо не выражало гнева — только лёгкую растерянность.

 

— Снова? — тихо спросил он. — Ты ведь помнишь, как она тогда испекла блины в шесть утра?

 

Я помнила. Он — тоже. Но его взгляд говорил совсем о другом: «Она ведь одна…»

И мне стало не по себе.

Да, ей одиноко. Но это ведь не значит, что мы обязаны снова разыгрывать спектакль под названием «Лучшая невестка года» в её квартире.

 

 

—

 

День первый

 

Нас встретил Питер моросящим дождём и пробками. Но в гостинице на Невском — чистые, прохладные простыни, отсутствие тяжёлого запаха её духов. Свобода.

 

Дмитрий молчал, пока я осматривала номер, с любопытством открывая шкафчики и щёлкая выключателями.

 

— Завтра… зайдём к маме? — спросил он неуверенно.

 

— Конечно, — ответила я с улыбкой, всё ещё не выпуская из руки чемоданную ручку.

 

 

—

 

Встреча с Натальей Денисовной

 

Она поджидала нас у подъезда, будто героиня старого фильма: с растрёпанными локонами и театральной улыбкой. Обняла Дмитрия, словно не видела годами, а мне — сухой поцелуй в щёку, ни слова.

 

— И зачем вам гостиница? Я же купила новый диван! — произнесла она почти с упрёком, наполняя чашки чаем.

 

— Мы просто хотели немного побыть вдвоём, — тихо ответила я. На лице Дмитрия мелькнула благодарность, еле заметная.

 

Но она тут же нашлась:

 

— Тогда сводите меня по музеям! В Эрмитаже я не была сто лет! Покажете мне город, а потом — ужин у меня!

 

Я сдерживала раздражение.

Отпуск — это ведь не семейный марафон. И не ко

нкурс на лучшее поведение перед свекровью.

 

 

Глава вторая — Город для троих

 

На следующий день Петербург рассыпался в солнце, как будто оправдывая наше решение не сидеть в старой, прокуренной квартире. Мы вышли рано. Я крепко держала Дмитрия под руку, будто хотела напомнить: этот отпуск — наш.

 

Но уже у станции метро он остановился:

 

— Мам, выходи, мы рядом.

 

Я вздохнула. Он даже не смотрел на меня, пока говорил. Я почувствовала, как внутри медленно поднимается раздражение, как горячий чай в узкой стеклянной кружке.

 

Наталья Денисовна уже стояла на углу. В ярком шарфе и с надутыми губами, как будто ей было 25.

 

— Ну, повели меня, мои дорогие! — воскликнула она, вцепившись в руку сына. Я осталась сбоку, будто экскурсовод, невестка без статуса.

 

 

—

 

Глава третья — Эрмитаж, где гаснут улыбки

 

В музее было людно, душно. Наталья Денисовна всё время тянула Дмитрия за рукав:

 

— Смотри, помнишь? Ты в детстве боялся этих рыцарей!

 

— Мама, мне тогда было пять… — неловко улыбался он.

 

— А ты, дорогая, как тебе этот зал? Ты ведь любишь всё иностранное, да? — её голос звучал так, будто она вставляла иголки между строк.

 

Я натянуто кивала. Мне хотелось тишины. Или хотя бы, чтобы он — мой муж — увидел, как мне тяжело.

 

После музея она настояла на обеде в кафе. Заказала за всех. Принесла салфетку Дмитрию. Смахнула крошки с его свитера.

 

— Мам… — начал он. Но потом умолк.

 

Я посмотрела в окно. И вдруг поняла: я больше не чувствую себя гостьей. Я чувствую себя чужой.

 

 

—

 

Глава четвёртая — Ближе к полуночи

 

Поздно вечером, уже в номере, я молчала. Лежала на спине, глядя в потолок. Дмитрий сидел у окна, с бокалом вина.

 

— Ты злишься, — сказал он наконец.

 

Я не ответила сразу. Потом медленно выдохнула:

 

— Я хотела провести это время с тобой. Не с твоим детством. Не с её одиночеством. С тобой — взрослым мужчиной. Моим мужем.

 

Он замолчал. Потом подошёл.

 

— Я просто… боюсь, что однажды её не станет. И я пожалею, что не был рядом.

 

Я села. В глазах защипало.

 

— Я понимаю. Но ты не должен быть рядом за мой счёт.

 

Он обнял меня. Тихо, по-настоящему.

 

 

—

 

Глава пятая — Завтра

 

На следующий день мы предложили Наталье Денисовне встретиться… на два часа. Она снова надулась. Сказала:

 

— Вам надо — вы и приходите.

 

И мы не пошли. Мы поехали на теплоход по Неве.

Мы держались за руки. Смотрели, как уходит под воду золотое солнце.

 

И, может быть, именно тогда он понял: любить мать — не значит жертвовать своей женой.

А я — поняла, что иногда, чтобы сохранить отношения, нужно не молчать. А говорить. Даже если голос дрожит.

 

 

—

 

Финал

 

В день отъезда Наталья Денисовна сама позвонила.

 

— Спасибо, что не пришли, — сказала она. — Я подумала… может, я правда перебарщиваю. Просто скучно одной.

 

— Мы приедем на выходные в июле, — ответил Дмитрий. — Только без героизма. Просто чай и разговор.

 

Она вздохнула.

 

— И пусть ваша жена выберет, где пить

чай.

 

Я улыбнулась сквозь слёзы. Иногда, чтобы стать ближе — надо сначала отдалиться.

 

Глава шестая — Письмо, которое не отправлено

 

Прошло несколько дней с нашей последней встречи с Натальей Денисовной. Мы наслаждались Питером так, как мечтали: неспешные прогулки у канала Грибоедова, кофе в маленьких кафешках, разговоры без спешки. Дмитрий стал будто мягче — и ближе.

 

Но в один из вечеров он вдруг сказал:

 

— Я хотел написать ей письмо… Но не могу.

 

— Почему? — спросила я.

 

— Потому что боюсь. Что снова задену, обижу. Или, наоборот, скажу слишком мало.

 

Я посмотрела на него долго.

 

— Тогда скажи ей то, что хочешь сказать мне. И я передам.

 

Он кивнул. И сказал:

 

— Я благодарен ей за всё. За детство, за заботу. Но теперь у меня есть ты. И я хочу, чтобы мы сами строили наш дом, наш уклад. Без контроля. Без вины.

 

Я записала эти слова. Не для неё. А для него. Чтобы он сам их прочёл — и принял.

 

 

Глава седьмая — Три женщины

 

В субботу мы всё же заехали к Наталье Денисовне. Без цветов. Без подарков. Только с коробкой её любимого пирожного — «Картошка» из старой кулинарии.

 

Она открыла дверь быстро, будто ждала.

 

— Ну что, поссорились с гостиницей? — попыталась пошутить.

 

— Нет. Мы просто соскучились, — сказал Дмитрий.

 

В этот момент я увидела в её глазах то, чего не замечала раньше. Не укор. А страх. Страх потерять сына. Страх остаться без роли.

 

На кухне мы пили чай. И вдруг она сказала:

 

— Я ведь тоже когда-то была молодой женой. Моей свекрови всё было не так: и как я варю суп, и как убираю. Я хотела быть хорошей, но уставала притворяться.

 

Я подняла глаза.

 

— Почему вы никогда не рассказывали?

 

— Потому что боялась, что ты подумаешь: я такая же. А я не хочу быть такой. Я хочу просто быть рядом. Иногда.

 

Я почувствовала, как оттаивает что-то внутри.

 

Мы сидели молча. Три женщины: одна — в прошлом, одна — в настоящем, одна — на перекрёстке.

 

 

—

 

Глава восьмая — Последний вечер

 

В последний вечер перед отъездом мы не пошли ни в театр, ни в ресторан. Мы сидели в номере, завернувшись в одеяло, пили чай и держались за руки.

 

— Спасибо, что настояла, — сказал Дмитрий. — Без этого отпуска я бы многое не понял.

 

— Я тоже, — ответила я. — Иногда, чтобы стать ближе, надо честно сказать: мне тяжело.

 

Он поцеловал меня в лоб. И добавил:

 

— А ещё… ты не просто моя жена. Ты — мой дом.

 

Я закрыла глаза. И позволила себе быть просто счастливой. Без компромиссов. Без жертвы. Без вины.

 

‘

 

Эпилог — Новый звонок

 

Через месяц она сама позвонила:

 

— У меня билеты в ваш город. На выходные. Могу остановиться в гостинице. Или, если позволите, посижу у вас с книгой, пока вы будете гулять. Я не навязываюсь. Я просто — ваша мама. И хочу научиться быть другой.

 

Я улыбнулась и сказала:

 

— Мы вас ждём. Как родную. Без спектакля. Просто — быть вместе.

 

 

Иногда, чтобы услышать друг друга, нужно научиться молчать. Иногда, чтобы приблизиться, надо сначала отойти. А иногда — достаточно одной честной фразы: «Я вижу тебя. Я слышу. Я рядом».