Вера подписала документы и обрела спокойствие
— Живо открывай, выскочка! Я уже выставила квартиру на продажу! Если не откроешь, вышибем дверь или сорвём замок! — визжала свекровь так, что эхо разносилось по всему подъезду.
— Ты совсем страх потеряла?! Открывай немедленно! Я всё равно войду! — её голос грохотал, заставляя соседей один за другим выглядывать из своих дверей. — Это моя квартира, моё имущество! Я тебе покажу, как моего сына от семьи уводить!
Вера прижалась лопатками к дверному полотну, зажмурилась. Пальцы дрожали, но открывать она не собиралась. Не сейчас. Не после вчерашнего.
— Быстро нам дверь открой, нахалка! Я сказала, дом продаётся! Не послушаешься — выломаем! — продолжала надрываться свекровь.
«Нам…» — машинально отметила Вера. Значит, пришла не одна. Наверняка притащила Светку. Эти двое всегда ходят парой — будто голодные хищники, которым подавай добычу.
— Антонина Фёдоровна, давайте обсудим всё завтра, — попыталась Вера говорить ровно. — Сейчас не время.
— Не время?! — хриплый смех свекрови ударил по ушам. — У тебя вечно не время! Пока ты тут сидишь, мой сын непонятно где мается! И всё из-за тебя, негодница!
Вера медленно отошла от входной двери, прошла на кухню. Налила в стакан воды — руки дрожали так сильно, что часть пролилась на столешницу. За окном тянулся мелкий, липкий осенний дождь — вязкий и серый, как её собственная жизнь последние три месяца. Три месяца назад Игорь ушёл. Просто молча сложил одежду в сумку, не встретившись с ней взглядом, и бросил: «Извини, я не могу так больше. Она другая».
Другая… Тогда Вера даже не стала уточнять, кто эта «она». Какой смысл? Восемь лет брака — стирка, готовка, ночные разговоры о его вечной усталости. И вот — появилась «другая».
Звонок в дверь зазвенел снова — теперь длинный, резкий, требовательный.
— Вера! — Это уже Светка. — Ты что там засела?! Мама говорит правильно: квартиру надо продавать. Всё равно тебе её никто не отдаст. Документы готовы!
Вера горько скривилась. Документы… Да, жильё действительно числилось на свекрови. Игорь когда-то уверял, что так выгоднее и проще, мол, какая разница — ведь они семья. Семья… Смешно вспоминать.
Она взяла телефон и набрала номер Ольги, своей коллеги из школы. Та ответила после нескольких гудков.
— Вера? Что случилось
Вера глубоко вдохнула, пытаясь заглушить дрожь в голосе, прежде чем заговорить в трубку. — Оля… Они снова пришли. Орут под дверью. Говорят, квартиру продают. Документы «готовы». — Так. Не паникуй, — голос Ольги сразу стал твёрдым. — Ты дома одна? — Да. — Не открывай. Я сейчас выезжаю. И попробуй всё это записывать на диктофон. Пусть побушуют. Вера уже собиралась ответить, когда за дверью снова раздался звериный вопль. — ВЕ-РКА! Я СЧИТАЮ ДО ТРЁХ! ОДИН!.. ДВА!.. — стук по двери ощущался в полу, стенах, в груди. Вера машинально включила диктофон, положила телефон на стол и приблизилась к коридору. Дверь ходила ходуном под ударами свекрови. — Я вызываю полицию! — крикнула она, сама удивившись, откуда взялась эта смелость. На секунду за дверью наступила тишина — плотная, недобрая. — Вызывай, — процедила свекровь. — Я им сама расскажу, как ты незаконно занимаешь МОЮ жилплощадь. Да-да, незаконно! Мы уже всё оформили! Светка захихикала. — Мама в этот раз всё сделает правильно. Не отвертишься. Они стояли там, как две каменные глыбы, уверенные в своей безнаказанности. И, возможно, давно решившие судьбу Веры. Но сегодня всё должно было пойти иначе.
Ольга приехала быстрее, чем обещала. Через десять минут раздался стук в окно кухни. Вера выглянула — Оля стояла внизу под козырьком подъезда, мокрая от дождя, но решительная. — Спускайся! — прошептала она. — Только тихо! Через черный ход. У Веры вспыхнула мысль: «А если они заметят?». Но оставаться дома стало уже опасно — свекровь с золовкой могли и правда сорвать замок. Они спустились по запасной лестнице, а через минуту уже сидели в машине Ольги. — Поехали в отдел полиции, — сказала Оля, заводя двигатель. — Подадим заявление о давлении и угрозах. А потом… потом кое-что посмотрим в Росреестре. Вера нахмурилась. — А что там смотреть? Ольга резко посмотрела на неё. — Вера, ты хоть раз проверяла, действительно ли квартира числится на Антонине Фёдоровне? — Ну… Игорь говорил, что так проще. И я верила. Он же муж. — Много ты о нём знала, — тихо, но жёстко сказала Оля. По спине Веры пробежал холод.
Когда они вошли в отдел полиции, Вера уже была собрана. Вежливо, но твёрдо изложила всё дежурному: угрозы, попытки взлома, крики, продажу квартиры без её ведома. Показала запись диктофона. Дежурный нахмурился. — Разберёмся. Мы сейчас к вам выедем. — Не надо, — вмешалась Ольга. — Они увидят патруль, уйдут. А вот зафиксировать заявление — важно. Полицейский кивнул, заполнил протокол. Когда всё было подписано, Вере выдали талон-уведомление. — Теперь к юристу, — сказала Оля. — У меня знакомая в центре города. Она нам всё объяснит. Но самая большая правда ждала их позже.
В офисе юриста, аккуратной женщины лет сорока, пахло кофе и бумагой. Она внимательно выслушала всё, что рассказала Вера, а потом попросила: — Дайте данные по квартире. Мы проверим выписку. Оля ввела адрес в систему, и через минуту монитор высветил документ. Юрист нахмурилась. — Странно… — Что? — Вера почувствовала, как сжимается живот. — По документам… — женщина развернула экран к ним. — Ваша квартира последние восемь лет оформлена на мужчину по имени Игорь Сергеевич Ковалёв. Вера застыла. — То есть… на Игоря? На моего Игоря? — Да. Собственник он. И только он. Вера медленно опустилась на стул. В голове звенело пустотой. Все эти годы… все восемь лет… Игорь скрывал, что квартира принадлежит ему. А говорил — его матери, чтобы «семье так удобнее». Зачем? Чтобы держать её в страхе? Чтобы в любой момент выставить? Чтобы она чувствовала себя «пришлой»? Юрист продолжила: — Более того… Две недели назад был подан запрос на предварительный договор продажи. Но… — она пролистала файл. — Сделка зависла. Нет подписи второго собственника. — Но второго нет! — выдохнула Вера. — Да, — кивнула юрист. — Вот поэтому и зависла. Нужна только его подпись. Но Игорь её так и не предоставил. — Значит, свекровь… — Вера почувствовала, как в горле поднимается горькое. — Она врёт. Всё врёт. Оля сжала её руку. — Она не просто врёт. Она не имеет никаких прав. Вообще. Всё это — давление. Они хотели тебя напугать и выгнать. Юрист кивнула: — И, судя по записи, пытались незаконно проникнуть. Это уголовная статья. Не вздумайте снимать заявление. Вера впервые за долгие месяцы почувствовала твёрдую землю под ногами.
Когда они возвращались домой, Оля спросила: — Ты готова к следующему шагу? — Какому? — Позвонить Игорю. И поставить точку. Жёстко. Вера закрыла глаза. Сердце билось быстро-быстро. — Да, — сказала она тихо. — Пора.
Ольга набрала его номер и включила громкую связь. Игорь ответил почти сразу — словно ждал звонка. — Алло? — Это Вера, — спокойно сказала она. Повисла тишина. — Что случилось? — наконец спросил он, настороженно. — Я знаю, что квартира оформлена на тебя. Новый провал в тишине. — Кто сказал? — Я сама посмотрела выписку. Юрист показала. Ты восемь лет врал мне. — Вера… — голос Игоря стал натянутым. — Это просто… ну… формальность… — Формальность? — она почувствовала, как в ней поднимается горячая волна. — А твоя мать, стоящая под моей дверью с угрозами? Твоя сестра, которая орёт, что документы готовы? Это тоже формальность? Игорь выдохнул. — Мамы не слушай. Она вспылила. Я всё решу. — Уже поздно. Ты хотел продать квартиру? — Это… — он запнулся. — Я думал, нам деньги пригодятся. Мы же… Не знаю. Я хотел свободно распоряжаться имуществом. Тем более мы не вместе. — Ты хотел продать её за моей спиной, — тихо сказала Вера. — Оставить меня на улице. Он не ответил. Вера вдруг почувствовала удивительное спокойствие. — Игорь. Квартира теперь мне не нужна. — Что? — он, кажется, не понял. — Мне не нужно жить на твоей территории. Я подаю на развод. И ещё… — она задержала дыхание. — Я подаю в суд за моральный вред и незаконные действия твоей семьи. — Вера, не надо! — его голос сорвался. — Мы же нормально расстались! Нафига эти конфликты?! — Нормально? Ты бросил меня ради другой женщины и скрывал собственность, чтобы держать меня в зависимости. Это не «нормально». Он что-то начал говорить, но Вера отключила звонок.
Оля улыбнулась. — Вот теперь я вижу прежнюю Веру. Которую никто не сломает.
Следующие недели были тяжёлыми, но решительными. Заявление в полиции рассматривали. Свекровь пару раз появлялась у подъезда, но, увидев патрульный автомобиль, исчезала. Светка перестала звонить. А Игорь… Игорь однажды пришёл. Вера открыла дверь лишь потому, что за её спиной стояла Оля. Он стоял мокрый, помятый, взгляд бегал по сторонам. В руках — какие-то бумаги. — Вера, — начал он тихо. — Я… хочу всё исправить. — Я слушаю, — холодно сказала она. — Я оформил дарственную. На тебя. Целиком. Квартира твоя. Вера посмотрела на него долго, внимательным, чужим взглядом. — Зачем? Он опустил глаза. — Та… другая. Она… ушла. Сказала, что не хочет жить с мужчиной без собственной жилплощади. Мама… обманула меня. Она уверяла, что после продажи мы купим квартиру побольше. А потом я понял… она хотела, чтобы мы жили все вместе. И управляла мной, как всегда. А Светка… ей просто нужны были деньги. Вера слушала молча. — Я виноват. Сильно. Но я хочу хоть что-то вернуть. Квартиру, по крайней мере… Она тихо вздохнула. — Игорь, ты не понимаешь. Вещи — это не главное. Главное — то, как ты поступил. Ты предал меня не в момент развода. Ты предавал все восемь лет, скрывая правду. Он закрыл глаза. — Прими хотя бы документы. Пусть это будет началом… извинения. Вера взяла бумаги. Подписанные, нотариальные, действительные. — Спасибо, — сказала она спокойно. — А теперь уходи. Он поднял голову, хотев что-то сказать, но увидел её глаза и понял — всё кончено. — Прощай, Вера. Он ушёл. И больше не возвращался.
Постепенно шум стихал. Свекровь перестала появляться — полиция вызвала её на беседу, и это охладило пыл. Светка тоже исчезла — вероятно, нашла новую жертву своей агрессии. А Вера… Вера наконец начала жить.
Она сделала ремонт — светлый, аккуратный, без следов прошлого. Поменяла мебель. Поменяла замки. Из квартиры ушёл запах былой боли. Она снова стала работать с удовольствием. Стала чаще смеяться. Больше читать. Проводить время с людьми, которые действительно её ценят.
А однажды вечером, когда она вместе с Ольгой сидела на кухне, пила чай и смотрела на мерцающие фонари за окном, Оля сказала: — Ты знаешь… я горжусь тобой. Ты выбралась из того, что многих ломает окончательно. Вера улыбнулась. — Просто… я устала быть той, кому можно вытирать ноги. — Ну и правильно. Теперь ты хозяйка своей жизни. Вера посмотрела на светлые стены, на новую жизнь вокруг неё — и почувствовала, что в груди расправляются крылья.
Она не знала, что будет дальше. Но впервые за долгое время не боялась будущего.
Потому что теперь знала главное:
Никто больше не сможет разрушить то, что она построила сама.
И больше никто — ни свекровь, ни муж, ни прошлое — не имели власти над её судьбой.
Читайте другие, еще более красивые истории»👇
И впервые за много лет — счастливой.