Тайна двери с фольгой

Тайна двери с фольгой

Мои соседи уехали в отпуск и прислали мне голосовое сообщение с просьбой: обернуть их дверную ручку алюминиевой фольгой. Они забыли сделать это сами, но не объяснили, зачем именно это нужно. Я, конечно, сделал, как они просили, но ощущение было странным — будто я участвую в каком-то ритуале, о котором ничего не знаю. И всё же я никак не мог отделаться от вопроса: зачем им это нужно?

Продолжение (3000 слов)

Когда я вышел из своей квартиры с рулоном фольги в руках, коридор был тихим. Соседи — Лена и Артём — всегда производили впечатление нормальной, вполне приземлённой пары, без странных привычек. Туристы, путешественники, немного педанты. У них всё было по списку, по расписанию, по цветам наклеек в их огромном блокноте-планнере.

И вдруг — фольга на дверной ручке.

«Может, это какой-то лайфхак?» — думал я, оборачивая холодный металлический цилиндр блестящей лентой.

Работа заняла минуту. Я сделал фото, чтобы отправить им в чат, но почему-то не стал. Что-то подсказывало: лучше дождаться, пока они сами выйдут на связь.

Я уже собирался вернуться домой, когда услышал позади шаги.

Глухие, медленные, будто кто-то не хотел шуметь.

Я резко обернулся.

Коридор был пуст.

Только слабое мерцание лестничного фонаря и тихий гул вентиляции.

В ту ночь я долго не мог уснуть. Лежал, глядя в темноту, и ловил себя на том, что прислушиваюсь к любому звуку. Мысли возвращались к двери соседей снова и снова.

Почему фольга?

— Может, это от кошек… — бормотал я, пытаясь успокоить себя. — Или от каких-то насекомых… или…

Но ничего не складывалось.

Соседи никогда не говорили о вредителях. И кошек у них не было.

Ближе к двум часам ночи я всё же заснул — но ненадолго. Меня разбудил шум. Словно кто-то медленно провёл ногтем по металлу.

Сначала я думал, что это приснилось. Но звук повторился.

Шшрр… шшрр…

Я сел на кровати, вслушиваясь.

Шум шёл из коридора.

Я встал, накинул толстовку и осторожно открыл дверь.

Коридор был полутёмный… и пустой.

Но звук повторился — уже совсем рядом.

ШШРРР.

Это был звук фольги.

Я медленно подошёл к двери соседей.

И увидел, что фольга на ручке… смята. Вмята внутрь. Как будто кто-то обхватил ручку рукой — но не повернул, а просто схватил, сжал сильнее, чем нужно, и отпустил.

Вот только…

На поверхности не было отпечатков пальцев.

Фольга была словно продавлена чем-то гладким, как будто… клешнёй. Или чем-то круглым.

Мне стало не по себе.

Я быстро вернулся в квартиру, запер дверь на оба замка и весь остаток ночи не отходил от окна — просто чтобы не смотреть на коридор.

Утром телефон пикнул — пришло новое голосовое сообщение от Артёма.

Тихий, напряжённый голос:

— Привет! Спасибо, что сделал. Слушай… если можешь, пожалуйста, не трогай фольгу руками. И… если с ней что-то случится, просто напиши. Не подходи близко, ладно? Это важно.

Я слушал сообщение снова и снова, чувствуя, как что-то холодное стекает вдоль позвоночника.

Не подходи близко?

Что-то случилось? А ночью… что тогда было?

Я ответил коротко:

«Фольга немного смялась. Похоже, кто-то трогал дверь ночью.»

Через минуту пришёл звонок.

— Как смялась? — Артём говорил шёпотом. — Много? С какой стороны?

— Как будто кто-то схватил ручку. Но не стал открывать.

Повисло длинное молчание.

— Слушай, — наконец произнёс он. — У нас времени нет объяснять. Это связано… с тем, кто жил в этой квартире раньше. Ты помнишь Сергея?

— Конечно, — ответил я. — Он умер несколько месяцев назад.

— Да, — сказал Артём. — Но есть то, что ты не знаешь.

Историю Сергея знали все жильцы. Тихий, замкнутый мужчина пятью этажами ниже. Умер ночью, на пороге своей квартиры. Сердце. Так сказали.

Но теперь, слушая Артёма, я понял — смерть была странной. Сергей вызывал полицию за неделю до смерти, уверяя, что кто-то стоит за дверью. Ночами он включал свет, снимал ручку, ставил какие-то самодельные ловушки из лески и гвоздей. Он говорил, что «оно» пытается войти.

А через несколько дней его нашли мёртвым.

— Он рассказывал, что что-то приходит только ночью. И что реагирует на металл, особенно на гладкие поверхности. Он оборачивал ручку фольгой, чтобы… — Артём замялся, — чтобы оставались следы. Если «оно» придёт.

— Оно? — переспросил я.

— Мы не знаем, как это назвать, — ответил он. — Но пару раз мы слышали странные звуки. И камеры на площадке фиксировали что-то… непонятное. Деформацию изображения. Силуэт.

— Почему вы уехали и не сказали всего этого раньше?!

— Потому что мы не хотели, чтобы ты испугался. И… мы надеялись, что это просто совпадения. Но потом… — голос сорвался. — Потом фольга снова помялась. И снова. И всё в одну и ту же ночь — после двух.

Я сидел, не в силах вымолвить слово.

— Слушай внимательно, — сказал Артём. — Это начинает проявляться, когда квартира пустая. Когда нет человеческого запаха. Оно… ищет тепло, дыхание. Живое.

— И что теперь?

— Просто… будь внимателен. Если фольга снова изменится — позвони.

Вечером я снова вышел в коридор. Фольга была ещё сильнее смята. Слой словно втоптали внутрь. Как будто кто-то не просто трогал ручку — а пытался её провернуть, но безуспешно.

Я сфотографировал и отправил Артёму.

Ответ пришёл быстро:

«Мы на связи. Ничего не трогай.»

Вторая ночь была хуже.

Я лег поздно, но сон не приходил. Около двух часов — как по расписанию — раздался звук.

Сначала тихий.

Потом громче.

ШР-Р-РРР.

Кто-то трогал ручку.

Я подошёл к глазку и заглянул.

Глазок был тёмным.

Не потому что коридор темный.

А потому что что-то заслоняло его снаружи.

Я отпрянул, чувствуя, как сжимается горло.

Снаружи раздался тихий, влажный шорох.

Будто кто-то проводил чем-то по двери.

Высоко. Выше человеческого роста.

Потом звук исчез.

Но тишина была хуже.

Я не выжил бы ни секунды, если бы услышал, как это дышит.

Утром фольга была разорвана.

Не смята.

Не продавлена.

Разорвана на узкие полосы, словно кто-то тянул её когтями.

Я не выдержал.

Позвонил Артёму.

— Нам надо поговорить, — сказал я.

— Мы уже едем обратно, — ответил он. — Было пару дней до возвращения, но… похоже, мы ошиблись. Мы будем к ночи. Постарайся не оставаться один в коридоре.

— Артём… Что это?

Он долго молчал.

— Мы думаем… это то, что осталось от Сергея.

— В смысле — осталось?

— То, что с ним случилось, — сказал он тихо, — не было просто смертью.

Весь день тянулся невыносимо медленно. Я почти не выходил из квартиры. Сидел у окна, пил бесконечный чай и вслушивался в малейший звук.

Иногда мне казалось, что я слышу медленное постукивание в коридоре. Как будто кто-то ходит туда-сюда.

В восемь вечера пришла смс:

«Мы в лифте.»

Я выдохнул впервые за сутки.

Но ровно через минуту телефон снова пикнул:

«Лифт застрял между этажами. Мы жмём тревожную кнопку, но ничего. Приходи на лестницу.»

Я выскочил в коридор.

И едва не упал.

Перед дверью соседей стояла… тень.

Не человеческая.

Не животная.

Она была высокая — до потолка — и вытянутая, как столб. Без головы. Без формы. Но от неё по полу шла тонкая дрожащая рябь — будто воздух вокруг неё был горячим.

Тень медленно тянулась к дверной ручке.

К фольге.

Я не дышал.

И вдруг тень резко обернулась — будто почувствовала меня.

И я понял только одно:

она видит тепло.

Я бросился к лестнице, перепрыгивая по две ступеньки. На пролёте встретил Лёню и Артёма. Они были бледные.

— Где оно?! — выдохнула Лена.

— Там… — я махнул рукой, не в силах вымолвить больше.

— Нужно в квартиру, быстро! — скомандовал Артём.

Мы взлетели на наш этаж.

Но коридор был пуст.

Фольга — сорвана полностью.

И дверь соседей… приоткрыта.

— Мы её закрывали… — прошептала Лена.

Артём толкнул дверь шире.

Там внутри было темно.

И тихо.

Слишком тихо.

И только на полу — в круге света от лестничного фонаря — лежала смятая фольга.

Расплющенная.

Тонкая, как бумага.

И вмятая в бетон.

Словно кто-то тяжёлый стоял на ней.

Очень долго.

— Оно вошло, — сказал Артём глухо. — И осталось там.

— Что мы теперь будем делать? — спросила Лена.

Артём выпрямился.

— Сначала — мы закроем дверь.

Потом — мы уедем к родителям.

Он повернулся ко мне:

— А ты… переезжай.

Не завтра.

Сегодня.

Я смотрел на фольгу, вдавленную в бетон, и понимал:

он прав.

Тень не исчезла.

Она просто вернулась домой.

Тайна двери с фольгой — Глава 2. То, что осталось в тишине

Мы стояли в коридоре — трое взрослых людей, которые должны бы были держаться рациональности, — а чувствовали себя как дети, увидевшие чудовище под кроватью.

Тень исчезла. Или… просто перестала быть видимой.

Но от этого не становилось легче.

Лена дрожала. Артём — сжал губы в тонкую линию и выглядел так, будто готов броситься драться с невидимым противником. Я — пытался удержать дыхание, чтобы не выдать, насколько мне страшно.

Коридор казался другим. Воздух стал более холодным, плотным, как будто кто-то стоял между стенами и смотрел. Я чувствовал это. Не глазами. Кожей.

— Закрываем дверь, — сказал Артём. — И больше не открываем.

Он осторожно дотронулся до дверной ручки — той самой, на которой ещё утром была фольга.

Пальцы дрогнули.

Металл был ледяным.

Холоднее, чем должен быть металл внутри тёплого дома.

— Быстрее, — прошептала Лена. — Пожалуйста, быстрее.

Артём втолкнул дверь внутрь — она подалась легко, без сопротивления. Слишком легко. Будто изнутри её недавно открыли.

Мы втроём переглянулись.

За дверью — темнота.

И пустота.

Слишком тёмный коридор, словно лампочка погасла давно, но утром я точно видел, что свет в квартире работает.

— Я… я пойду, включу свет, — нерешительно сказал Артём.

— Не надо! — выкрикнула Лена и схватила его за рукав. — Мы же не знаем, где оно. И чего оно хочет.

Артём остановился, но дверь всё же захлопнул. Удар был глухим, тяжёлым. Словно изнутри кто-то прислонился к полотну.

Я сделал шаг назад.

— Всё, — сказал он. — Уходим.

Но мы сделали не более трёх шагов, когда услышали звук.

Щёлк.

Изнутри квартиры соседей.

Щёлк.

Пауза.

Щёлк-щёлк.

Это было будто кто-то трогал выключатель света.

И не мог понять, в каком положении он должен быть.

Щёлк… щёлк… щёлк…

— Бежим. — Голос Лены сорвался.

Мы рванули вниз по лестнице.

Только на первом этаже остановились и пытались перевести дыхание.

— Мы… должны вызвать кого-то? — спросил я, едва стоя на ногах.

— Кого? — горько усмехнулся Артём. — Полицию? Они проверяли квартиру Сергея четыре раза. Там ничего не нашли. «Ничего необычного».

Он провёл ладонью по лицу. — Такое не ловят наручниками.

— Тогда… что делать? — спросил я.

Артём глубоко вдохнул.

— Нам нужно понять, что это.

И понять, почему оно вышло.

Мы сидели на лавочке возле подъезда. Прохладный воздух немного прояснял голову.

— Сергей, — начал Артём, — перед смертью вел себя странно. Но не просто странно…

Он делал записи. У него был журнал. Мы видели его однажды. Там были даты, рисунки… и слова: «Оно рядом». «Оно за дверью». «Не открывать».

— И вы ничего не сделали? — спросил я.

— Мы думали, он сошёл с ума, — прошептала Лена. — Он выглядел как человек, который не спит неделями. Глаза красные. Он всё время слушал тишину.

Она закрыла лицо руками. — Но он предупреждал. А мы… мы просто смеялись.

Тишина повисла тяжёлым грузом.

— Журнал остался? — спросил я.

Артём кивнул.

— Он должен быть в квартире. Когда мы пытались вызывать его сестру на осмотр наследства, она сказала, что ничего не трогала.

— Тогда… — я сглотнул. — Нам придётся войти.

Лена ахнула.

— Ты с ума сошёл?! Мы только что оттуда сбежали!

Артём опустил взгляд.

— Он прав. Нам нужно знать, что это за… штука. Что привязало её к квартире. И что делать, чтобы она… ушла.

— Или чтобы она не вышла снова, — добавил я.

Лена закрыла глаза.

Две слезы медленно скатились по её щекам.

— Хорошо, — прошептала она. — Но не сегодня. Не ночью.

Мы молча согласились.

Выжидать до утра — единственное разумное решение.

Хотя…

Я был почти уверен, что оно не станет ждать.

Ночь была мучительной.

Каждый звук за дверью моей квартиры казался шагами.

Каждый скрип пола — шорохом.

Каждое изменение тени — признаком того, что «оно» нашло меня.

Я не спал.

Просто сидел, завернувшись в одеяло, и слушал.

В 02:11 — тот самый час — послышался звук.

Из коридора.

Далёкий.

Но очень отчётливый.

Щёлк.

Выключатель.

Сергеева квартира.

Щёлк… щёлк… щёлк.

Потом — шорох.

Скользящий.

Как будто кто-то водил длинной, тонкой рукой по стене.

Я закрыл уши ладонями, но слышал всё равно.

Шорох остановился прямо у моей двери.

Секунда.

Две.

Три.

И затем — тихое дыхание.

Но не человеческое.

Слишком глубокое.

Слишком тяжёлое.

Как будто кто-то дышал сразу тремя лёгкими.

Потом — царап.

Будто коготь провели по металлу.

И ещё раз.

И ещё.

Я сидел, не двигаясь, и понимал: если я издам хоть звук — оно поймёт, что я не сплю. Что я здесь. Что я живой.

Дыхание продолжалось почти минуту.

А потом… всё стихло.

Я просидел до самого рассвета, боясь даже повернуть голову.

Утром мы встретились у моей двери. Лена была бледная, губы дрожали.

— У нас тоже было, — сказала она. — Оно… стучало в стену. Между нашими квартирами и Сергеевой. Сначала тихо… потом сильнее…

Артём посмотрел на меня.

— Пора.

Мы поднялись по лестнице.

Коридор был пуст.

Дверь в квартиру Сергея — точно так же приоткрыта, как вчера.

— Я возьму фонарик, — сказал Артём.

— Я — буду сзади, — прошептала Лена. — Только… быстро.

Мы вошли.

Темнота внутри будто тянула к себе.

Воздух был холоднее, чем снаружи. Гораздо холоднее. Нереально холодный для квартиры в доме.

Артём включил фонарик. Луч дрожал в его руках.

Квартира была нетронута.

Но чувствовалась… как пустая оболочка.

Словно её хозяин ушёл так давно, что стены забыли, что такое тепло.

Мы медленно прошли в комнату.

Пыль.

Полки.

Старые книги.

И на столе — тетрадь.

Толстая, с чёрной обложкой.

Журнал Сергея.

Артём протянул руку и открыл его.

На первой странице — аккуратный почерк:

«Если ты читаешь это — значит, оно всё ещё здесь.»