Трусливый пёс и хитрый кот

Кот был твёрдо уверен: всякий вор, переступающий порог, приходит исключительно затем, чтобы утащить его собаку. Не драгоценности же им нужны, верно?

Чени — огромный дог, весь из мышц и внушительных форм, будто специально созданный для охраны. Морда суровая, вид грозный, но за этим фасадом скрывается удивительно ранимая душа. Проще говоря, Чени — трус из трусов. При появлении гостей он неизменно исчезает в спальне, накрывает голову лапами и дрожит от каждого шороха.

Вот такое неприятное для собачьего самолюбия обстоятельство.

А вот Пусечка — серый котик ангельской внешности, с глазами, в которых навсегда поселилась влажная, умильная дымка. С виду — воплощение добродетели. На деле — дерзкий разбойник, ночной охотник, любитель запретных кусочков и промыслов не совсем честного толка.

Пуся подбирается к укрывшемуся в спальне Чени и тянет того за уши: — Пошли, трусишка! Там столько вкусного, а ты опять в своём углу. Мне досталась самая бесхрабрая собака на свете… Поняв безысходность затеи, кот отступает, но вскоре возвращается уже с добычей — очередным куском мяса.

— Если это украдено, я есть не стану, — бормочет Чени. — Я порядочный пёс. Однако пара звонких шлепков от Пусечки быстро возвращают его к жизни, и собака ест, а кот ворчит: — Нашёл ещё мне морали читать. Представляю, как бы ты выжил без меня.

Чени рос в доме с самого крохотного возраста, а Пусечка однажды был подобран почти замерзающим возле подъезда. Отсюда и их разные взгляды на существование. Гости давно привыкли к парочке: стоит Пусе прихватить котлетку для друга — все лишь смеются и отворачиваются.

В Новый год хозяева решили устроить сюрприз и пригласили Деда Мороза со Снегурочкой. Дети давно выросли и разъехались, но почему бы взрослым не позволить себе немного праздника?

Чени, по традиции, моментально забился в спальню, пряча голову. Пусечка же не спускал глаз с чужака в длинном алом наряде. Слишком уж подозрительно тот осматривал комнату, двигал взгляд по углам и шептался. Кот насторожился.

— Я тебе точно говорю, — шептал он Чени, — тип он скользкий. Смотри, как носом водит, будто ищет что-то. — Ты всем не доверяешь, — отвечал Чени, поглощая принесённую котом куриную ножку. — Может, человек просто любопытный… Но Пусю не убедить. Он ни на секунду не отвёл взгляда от странного гостя и, как окажется позже, был недаром настороже.

Через несколько дней, когда хозяева ушли, в замке раздалось возню и тонкий металлический скрежет. Пусечка, устроившийся на дрожащем Чени, моментально открыл глаза…

Пуся мгновенно соскочил с собаки. Шерсть на хвосте поднялась, усы дрогнули. Скрежет у двери становился настойчивее, уже не просто попыткой, а уверенной работой. Кто-то знал, что делает. Кот напрягся, распластавшись на полу, словно готовясь к прыжку. Чени медленно поднял голову, затем снова опустил её и зажмурился.

— Вставай, гигант, — прошипел Пуся. — Говорил же, что тот тип не просто с бородой и мешком. Я чувствовал! А ты опять со своими куриными костями и честью.

Собака сглотнула, не решаясь даже посмотреть на дверь. Но звук становился всё громче. Затем щёлкнуло, и замок уступил. Снаружи тихо хмыкнули, дверь медленно приоткрылась. В щель скользнула тонкая рука в перчатке. Пуся издал звук, который трудно назвать мяуканьем. Это было скорее грозное предупреждение хищника, уверенного в своей территории.

Чени втянул голову в плечи, но кот толкнул его лапой: — Если сейчас будешь притворяться ковром, тебя унесут первым. Соберись и перестань дрожать.

В комнату шагнул человек в чёрной куртке. Без белой бороды. Без красного халата. Уже совсем не праздничный персонаж. Он оглянулся, прислушиваясь. Никто не встретил его словами гостеприимства. Только тишина и тяжёлый собачий вздох из-под кровати.

— Так, — шепнул незваный гость. — Хозяева не соврали. Собака есть. Большая.

Пуся вытянул шею и сделал шаг вперёд, словно собирался объяснить противнику, что ошибся дверью. Человек же на это отреагировал лишь ухмылкой, двинулся дальше, вглубь коридора, открывая шкафы и заглядывая в ящики. Он явно искал не еду. Не игрушки. И точно не собаку. Но кота это не интересовало. Для него всё было однозначно: любой проникший в дом обязательно охотится за Чени. Даже если сам об этом не подозревает.

— Я этого так не оставлю, — мрачно прошипел Пуся. — Он трогает вещи наших людей. Ты понимаешь, Чени? Наших!

Собака тихо заскулила.

— Только попробуй издать звук громче, — шикнул кот. — Хочешь, чтобы он нашёл тебя раньше?

Шаги удалились. Вор направился в кабинет хозяина. Дверь хлопнула, затем тишина стала плотной, словно воздух застыл. Пуся сел, обдумывая план. Он не был просто котом-обжорой. Он был стратегом. Ночным диверсантом, прожившим своё на улице. А там выживал не тот, кто громче лает, а тот, кто быстрее думает.

— Слушай внимательно, — обратился он к дрожащему догу. — Сейчас я его выманю. Ты никуда не лезь. Просто приготовься. Если он сюда вернётся, хотя бы рычи. Глупо, страшно, но рычи. Пусть подумает, что у тебя не нервишки из салата, а клыки как у пса. Ну хоть что-то.

Собака отвела взгляд. Но, возможно, впервые в жизни поняла, что от неё ждут не паники, а участия.

Пуся выскользнул в коридор. Невидимый, мягкий, точный. Он знал, где паркет поскрипывает, какую ступень нельзя трогать. Он двигался так, как когда-то подбирался к мусорному баку в морозном дворе, спасая себя от голода.

Ручка кабинета скрипнула. Вор выходил. В руках у него был небольшой ящик. Старый, резной, тот самый, который хозяин никогда не открывал при гостях. Вор улыбался. Он нашёл то, за чем пришёл.

— Значит, не зря в костюм переодевался, — пробормотал он.

Кот замер. Глаза сузились. Вор обошёл комнату, проверил окна. Затем снова направился к двери спальни. И в этот момент Пуся метнулся. Он прыгнул не на лицо, как показывают в кино, а туда, где больнее — на руку. Когти вцепились в перчатку, зубы сомкнулись на мягкой коже. Человек охнул, дёрнулся, отступил.

— Проклятый зверь! — выдохнул он.

Пуся шипел, не отпуская. Собака внутри спальни услышала шум. Впервые за всё время она не спряталась. Медленно поднялась, подошла к двери и зарычала. Низко, непривычно для себя. Рычала так, будто вспомнила, что родилась охранником, а не декоративной частью интерьера.

Вор замер. Такой реакцией он явно не был готов. В его плане не было пункта «бороться с догом размером с телёнка». Пуся отпрыгнул в сторону, освобождая путь гиганту.

Чени вышел. Неуверенный, но огромный. Рычание стало громче. Пёс расправил плечи. Глаза были расширены, но теперь там читалось не просто бессилие, а решимость.

— Молодец, — прошептал кот. — Держи его страхом. Это твой момент.

Вор попятился. Попробовал схватить ящик, но Пуся вновь бросился, сбив его с курса. Человек выругался, роняя добычу. Ящик ударился о пол, из него выпали какие-то бумаги, старые письма, пару монет. Ничего, казалось бы, столь ценного, за что стоило бы устраивать маскарад с новогодними персонажами.

Собака сделала шаг вперёд. Одного движения головы было достаточно, чтобы вор понял: дальше не стоит. Он рывком отступил, оттолкнул кота, вскочил и рванул к двери. Чени не преследовал. Просто стоял и рычал так, что стены дрожали. Этого хватило. Замок хлопнул, шаги стихли.

Пуся тяжело дышал. Подошёл к Чени и посмотрел на него с оттенком уважения, которого прежде не было.

— Вот видишь, — сказал он. — Ты всё умеешь. Просто ленился.

Чени опустил голову, но теперь без страха. Он сел рядом с котом, и тот позволил себе редкую слабость — ткнулся лбом в собачьи плечи, словно признавая: без трусов-тоже-воинов не бывает побед.

Когда хозяева вернулись, они застали странную картину: разбросанные бумаги, открытый ящик, следы лап и два животных, сидящих рядом, будто часовые, завершившие ночной дозор. Пусечка лениво вылизал лапу, а Чени получил огромный кусок мяса за смелость, которую сам же считал невозможной.

Хозяева ничего не поняли. Но кот с собакой понимали всё. Каждый гость отныне будет оцениваться не по бороде и наряду, а по взгляду. И, если понадобится, Пусечка снова прыгнет, а Чени снова зарычит.

Они больше не просто жильцы одной квартиры. Они стали парой, которая знает: дом — их крепость.

Следующие дни прошли странно спокойно. Хозяева не трогали разбросанные бумаги, лишь аккуратно сложили их в ящик, не понимая, что именно пытался унести гость. Новогодний костюм, оставленный в гардеробной, внезапно приобрёл зловещий оттенок: никто больше не видел в нём детского веселья. Сквозь мех и красные складки теперь мерещилась ловкая уловка.

Чени держался ближе к Пусе. Не потому, что осознал собственную силу, а скорее потому, что впервые ощутил себя не трусишкой, а значимой частью дома. Кот же принимал перемены спокойно, словно именно к этому шёл все годы своего дворового опыта. Он стал чуть мягче — если это вообще допустимо для пушистой жестянки с характером уличного стратегического генерала.

Хозяева заметили перемену. Собака перестала заползать в шкаф при звонке в дверь. Она теперь выходила к гостям сама, хоть и сдержанно. Иногда даже позволяла себе вежливый взгляд, не пряча морду в лапы. Кот же не прятался вовсе. Он, как всегда, проводил любого визитёра взглядом прокурора. И если сужал глаза — лучше было не шуметь, не двигать мимо миски и, желательно, не надевать странных костюмов.

Однако через неделю произошёл новый эпизод. Уже не ночь, не проникновение, а куда более тонкая проверка — звонок в дверь среди обеда. Хозяева открыли. На пороге стоял мужчина в форме курьера. Пакет в руках, улыбка простая, речь спокойная. Но Пусечка сразу напрягся, вздыбив хвост. Курьер осматривал квартиру не как человек, вынужденный бегать по подъездам ради доставки, а как тот, кто сверяет план и предметы. Чени, по старой привычке, коснулся хозяев носом, но не ушёл. Он остался рядом с котом, что уже удивляло всех.

— Распишитесь, — улыбнулся курьер. — Всего пару секунд.

Хозяйка протянула руку за бланком. И в этот момент Пусечка запрыгал по полу так, словно заметил невидимый след. Он добрался до коробки, нюхнул и отскочил, будто внутри спрятано что-то недоброе. Чени зарычал. Негромко, но внезапно, словно вспоминая воришку в чёрной куртке.

Курьер замялся. Улыбка будто треснула. Он забрал бланк обратно и сказал: — Извиняюсь. Кажется, ошибся адресом.

И исчез.

Не бегом, не рывком, а слишком тщательно, будто не хотел терять достоинства. Только закрыл дверь — и подъездная тишина поглотила следы.

— Я ничего не понимаю, — пробормотала хозяйка. — Посылка ведь нам… или нет?

Кот подошёл к коробке. Понюхал ещё раз. Затем повернулся к Чени. — Ничего не открывай, пока я не разрешу.

Хозяева рассмеялись, решив, что кот замахнулся на должность таможенного инспектора. Но, на всякий случай, коробку убрали подальше, и через час связались с курьерской службой. Такой доставки не существовало. Ни в базе, ни в списках. Посылка растворилась так же, как человек в форме. Будто и не было.

Пусечка в тот вечер забрался рядом с Чени, так же, как в ночь первого вторжения. Собака не дрожала. Наоборот, она будто охраняла кота, а не дом. И кот позволил это, не шипя и не возмущаясь.

В их молчании не было тревоги. Было ощущение начатого дела, которого никто, кроме них двоих, не завершил. Вор ушёл. Попытка вернуться случилась, но провалилась. А значит, у кого-то там, вне тёплой квартиры, остался интерес к ящику с письмами, монетами и прошлым.

Прошлое хозяев теперь охранялось не сейфом и замками, а котом и псом, которые будто сами не до конца понимали важность своей роли, но чувствовали её нутром. Особенно тот, кто всю жизнь считал себя не трусом, а просто мягким.

Невзрачные зимние будни сменялись новыми. Снег лип к окнам, запах мандаринов уже выветрился, ёлка тускнела. Но в доме царил покой. Чени перестал вздрагивать от шагов соседей. Пусечка больше не таскал каждый кусок мяса, лишь изредка напоминая собаке, что принципы — это роскошь, когда котлеты горячие.

Накануне Старого Нового года хозяева устроили небольшой вечер. Пришли соседи, пара родственников. Никто в красном костюме. Никто с бородой. Кот разрешил вход всем — поочередно, внимательно наблюдая. Чени сидел рядом, словно личный помощник службы безопасности.

— Вот что значит правильное воспитание, — шутили гости, глядя на их синхронность.

Пусечка делал вид, что ему всё равно. Чени гордо смотрел вперёд, хотя слегка подпрыгивал от громких тостов. Но кот мгновенно царапал его плечо, мол: держи линию, герой, нас смотрят.

Когда гости ушли, дом снова погрузился в мягкую тишину. Хозяйка поглаживала Чени по голове, хозяин чесал пузо Пусечке, а тот урчал с выражением полной королевской гордости.

Но что-то всё равно оставалось за пределами семьи — тайна деревянного ящика. В письмах, упрятанных назад, хранилась история про старинный дом, про исчезнувшие драгоценности, про фамильную коллекцию, которую когда-то пытались разграбить. И кто-то спустя годы решил вернуться за тем, что упустил. Но не учёл одного: в доме теперь живут два стража — один по долгу сердца, другой по долгу шерсти.

Пуся лег рядом с Чени и тихо произнёс: — Ты же понимаешь, что это ещё не конец?

Чени посмотрел осторожно, но не испуганно. В его больших глазах впервые за всё время не дрожали сомнения. Он знал: если чужак придёт снова, не останется ни под кроватью, ни в шкафу.

Он будет рядом.

— Понимаю, — ответил он шёпотом. — Но с тобой мне ничего не страшно.

Кот закрыл глаза, позволив себе редкий сон без тревоги. Собака улеглась рядом, согревая своим огромным телом маленького пушистого разбойника.

За окном падал снег, спокойный и негромкий. В доме пахло теплом, печёным хлебом и безопасностью. На этот раз без мишуры, без масок, без фальшивых бород. Дом дышал миром, охраняемым двумя совсем не одинаковыми, но идеально дополняющими друг друга существами.

И если где-то там, за пределами улицы, снова вспыхнет интерес к ящику прошлого, то новому визитёру

Читайте другие, еще более красивые истории»👇

следует помнить: здесь, у порога, живут не просто кот и дог.

Здесь живут хранители.